Говоря об учреждении Г стране дорогих дворянских кадетских корпусов, инженерных школ, академии художеств, гимназий, о том, что в барских оранжереях разводились тропические растения, Ключевский замечал как бы мимоходом – только вот не открыли ни одной чисто народной общеобразовательной или земледельческой школы.
В настоящую книгу входят несколько статей, в которых развернута картина российского XVIII века: «Два воспитания», «Н И. Новиков и его время», «Недоросль Фонвизина», «Евгений Онегин и его предки»; об этом периоде русской истории говорится и в его речах о А. С. Пушкине и в других работах Ключевский считал, что XVIII век важен и для правильного понимания современного состояния русского общества, и для уяснения тенденций его последующего развития Вспоминая Н. И. Новикова, который сослужил русскому просвещению неповторимую службу, Ключевский умел сказать о нуждах и недостатках современного ему просвещения в России. В деятельности просветителя и его друзей историк показывал русское общество, как он выразился, «с обеих сторон, лицевой и оборотной» и «перебирал в памяти» целый ряд явлений «в умственной и нравственной жизни» этого общества.
Ключевского всегда интересовало творчество русских писателей и поэтов. Их произведения он ценил не только как художественную литературу, но и как своеобразный источник, наиболее ярко и доступно отразивший подлинную жизнь. Рассматривая произведения классической русской литературы, он видел свою задачу в том, чтобы встать подле читателя (или зрителя) с осторожным комментарием, превратившись в ненавязчивого, но внятного суфлера. Легко и остроумно вводил Ключевский своих «подопечных» в ту или иную историческую эпоху, погружал их в атмосферу прошлых лет, терпеливо что-то объяснял и знакомил невзначай с подлинными документами времени.
Комедию Д. И. Фонвизина «Недоросль» Ключевский назвал бесподобным зеркалом жизни, где автору «удалось стать прямо перед русской действительностью, взглянуть на нее просто, непосредственно, в упор, глазами, не вооруженными никаким стеклом, взглядом, не преломленным никакими точками зрения, и воспроизвести ее с безотчетностью художественного понимания» Как всегда своеобразно и оригинально, рассматривал Ключевский пьесу и ее героев. Например, Митрофан, считал он, слишком засмеян. Он размышляет по-своему находчиво и умно, но не с целью узнать, а с целью вывернуться. Его поступки не смешны, а только гадки – «над ним очень опасно смеяться, – предостерегал Ключевский, – ибо митрофановская порода мстит своей плодовитостью». «Ничего смешного нет, – утверждал он, – и в знаменитой сцене ученья Митрофана, в этом бесподобном, безотрадно печальном квартете бедных учителей, ничему научить не могущих».
