«Я тебя породил, я тебя и переформатирую» – кто из великих это сказал? Пять минут, господин Шостак! Всего пять минут, и…
Интересно, а есть они у меня, эти пять?..
По-колокольному гулко, празднично вскрикнули стены рубки. Пользовательское кресло куда-то к чертям выпало из-под Матвея, и тут же, вернувшись, так наподдало временному своему хозяину, что у того в глазах расцвели весёлые радуги, а во рту стало хрустко и солоно.
«Вот и чехол», – подумал Матвей. Впрочем, он тут же сообразил, что будь это действительно тот самый «чехол», подуматься бы ничего не успелось.
Клаус и папаша Лафорж, всё ещё цепляясь друг за друга, поднимались с пола. А большой Макумба по-прежнему стоял на ногах, ибо успел схватиться за пульт. Кажется, хватаясь, он случайно переключил внешние видеокамеры, или это так сработала недодолбанная «невидимкой» корабельная автоматика – так ли, иначе, но заплесневелый шар с экрана исчез. Теперь наэкранную картинку обрамляли изображения каких-то странно подсвеченных ажурных конструкций (кормовые стопоры сложенных «парусов», вид от командного модуля – так, что ли?); а прямо по центру на фоне траченного звёздами крепа пульсировал ярким венчиком реактивных выхлопов… тоже вроде как почти шар. Только этот, новый, был не заплесневелым, а белым, гладким, и казал зрителю на манер оттопыренного среднего пальца какой-то трубчатый вырост. И ещё этот шар не накатывался, а всё быстрей и быстрей уходил назад, куда-то к едва различимой манной полоске галактической метрополии.
– Грязные свиньи… – прошипел Клаус, обалдело таращась на экран. – Всё-таки вывернулись… Дас-с унфлаттер швайненс-с-с…
Он обернулся к Матвею и вдруг ощерился неожиданно злобно:
– Понял?! Плевали они и на «Вихрь» и на обещанный тобой хрен солёный! Они всё лучше устроили. Вот зачем этот отсек, эта проклятая груша. Не вышло с глиссером, так отстрелили переходник, врубили тормозные – и ауфвидерзеен! Понял? Э-э, да что тебе, ты… к-кенди кендинэ татмин етмэк йешак-дели!
Из последней фразы Молчанов понял только, что сказано было по-азиатски, с каковой точки зрения слово «йешак» вызывало серьёзные сомнения насчёт принадлежности сказанного к комплиментам. А вот что он понял однозначно и сразу, так это почему Клаус именно его назначил ответственным за невовремя обнаружившуюся способность «груши на кишке» отстегиваться от корабельной кормы и путём торможения удаляться на безопасное расстояние. Человек воображает, что вот-вот помрёт; доподлинные виноватцы возьми, да и смойся… Так он что, человек-то этот, последние секунды жизни станет тратить на поиски крайнего? Ещё чего! Кто первым на глаза подвернётся, тому и повезёт. А ежели этим подвернувшимся окажется именно тот единственный человек, который ещё может спасти всех… Что ж, значит, повезёт всем (повезёт, естественно, в кавычках).
