Одно из двух: либо тут что-то не слава Богу (надо же, опять Новоэдемская инфекция!), и тогда причину следует выяснить, либо… либо…
Всю обратную дорогу Матвей изо всех сил раздувал версию про «не слава Богу», категорически игнорируя это самое либо. Потому, что заключалось оно в мучительном видении огромного фужера с пивом на фоне шкварчащего куска консервированной, но неподдельной свинины. И плевать, что по-настоящему разогреть тушонку скорее всего не удастся. Можно, конечно, попросить жаровню взаймы у Шостака – я тут у вас спёр кой-чего, так нужно поджарить – но такой вариант почему-то не вселял веры в успех… Плевать, плевать! Сперва бы разыскать какой-нибудь плазмотрон… плазмотрончик… плазмотронишко хоть самый маломощный – хоть осу на худой конец… Перегнуться через обиду и попросить у Крэнга? Ведь нужно же наказать Шостакова и сучьего сына за введение во иску… ну чёрт же дери заразную Новоэдемскую святошность… за провоцирование честных людей! Да и версия про «не слава Богу» не такая уж и надуманная. Ведь когда люди лишают свои ящики открываемости? Во-первых, конечно, когда боятся воров. А во-вторых…
Увлечённый своими логическими экзерсисами Матвей позабыл следить за дорогой. И теперь он с немалым изумлением обнаружил себя стоящим перед многостворчатым раздвижным шлюзом. Причём шлюз этот медленно, с достоинством раздвигался.
Матвей только от души понадеялся, что входная автоматика изначально не была заблокирована, и что это не он, Матвей Рашн, будучи на автопилоте, отменил блокировку. Ибо подобными шлюзами запирают отсеки, имеющие выход в забортье, и блокируются такие шлюзы, когда… ну, понятно когда. Впрочем, контрвакуумную блокировку походя не отменишь.
Последняя пара створок разъехалась, и никакого вакуума за ней, конечно же, не обнаружилось. А обнаружился за нею яркоосвещенный просторный ангар – в бытность «Каракала» десантным рейдером здесь, поди, швартовался один из катеров огневой поддержки, а теперь…
Теперь в лотке стартовой катапульты уродливо растопырился СУ-3003 «Вихрь» – многоцелевой взлёт-посадочный межпланетник, разведглиссер высочайшего класса, за оснащение которым «Каракала» азиат Клаус должен был бы простить Шостаку что угодно – даже пришпандоренную к корме кишку с грушей.
С минуту экспедиционный бухгалтер по-зевачьему таращился на глиссер, прислушиваясь к оформляющейся в мозгу идее про плазмотронную залежь. Когда же идея соблаговолила оформиться окончательно, и когда её, идеи, гениальный автор соблаговолил, наконец, стронуться с места, некто (чуть ли не сам «Вихрь») вдруг задушевно изрёк на англосе:
