Перфилов закричал долго, надрывно, безнадежно и очнулся.
Во рту было сухо, словно он провел тысячу лет в раскаленной пустыне. Тело болело. Всё полностью. В нем не осталось ни одной клетки, которая не молила бы о смерти.
Внутри возникло ощущение, что он попал под асфальтовый каток, но не помнит, и теперь за пленкой желтой высохшей кожи нет ничего, кроме мягкого фарша с осколками костей, пропитанного кровью и гноем.
В черепе, единственно уцелевшем, бухал кузнечный молот, и его удары отдавались в нем так, что все внутри дрожало.
Во рту чувствовался привкус железа и медикаментов, словно он только что выполз из кабинета дантиста.
— Боже, как больно-то! — простонал Сергей, с усилием открывая глаза. — Сдохнуть можно!!!
Вокруг поднимались голубые стены, переходя в белый потолок. Рядом, если повернуть голову, мерно шумела встроенными вентиляторами, поигрывая индикаторными лампочками, какая-то аппаратура. Он огляделся, не узнавая. Потом пришла догадка.
Больница — что же еще? Не рай же — там не бывает так больно…
И тут же вспомнил, что произошло. Они двигались по дороге. Впереди ползли два БТРа, фыркая моторами и изрыгая сизые выхлопы, сзади подпирала БМП. Небо серое, тучи собирались вместе над головой, потом по небу прокатился гром, от которого все и развалилось.
Дальше что-то непонятное. Толчок в грудь. Ударом отбросило в сторону. А потом стоны раненых со всех сторон. Сам кричать не мог, потому что едва дышал. Потом кто-то сказал, что они подорвались на фугасе — или он сам так подумал?
Глупо, но иначе на войне не бывает. Все смерти на ней бессмысленные. Эту чертову дорогу проверяли не раз, и перед выходом колонны по ней прошла разведка вместе с саперами. Наверно, кто-то схалтурил, а может, действительно, не заметили.
Боевики сейчас не те, что раньше, умными стали, их американские спецы готовят. Или арабы? Да неважно это. Главное сейчас — результат, а он ужасен. Тело разорвано осколками, он, кажется, умер, даже бронежилет не помог.
Ночное предчувствие оправдалось. Не зря Петров сказал, что когда зовут мертвые — это всегда к смерти. Правда, он еще жив, иначе не было бы так больно. В госпитале заштопали, собрали заново, как ту глиняную фигурку из сна, в которую, похоже, и превратился…
Сергей попробовал поднять голову, но видимо, что-то задел, потому что на пульте рядом пронзительно запищал динамик, огоньки засверкали. Что-то упало. По руке побежала теплая жидкость — наверно кровь. Ему стало дурно. Все закружилось перед глазами.
