— А твоя мама покупает нам всем по доске для серфинга, — сообщил ей Аарон. — Кроме Йель.
Блер заметила, что ногти на ногах Аарона покрыты черным лаком.
— Это у нас в группе фишка такая, — пояснил он, заметив ее взгляд. — Мы отмечаем тот факт, что на данный момент ни у кого из нас нет девушки.
Какая неожиданность, подумала Блер. Аарону следовало быть Поосторожней, не то он рисковал превратиться в такого бледного, тощего, асексуального старичка-вегетарианца вроде Моррисси и раствориться в эфире, не оставив о себе ни малейшего воспоминания. Зимой Аарон и Серена влюбились друг в друга и даже умудрились чуточку повстречаться, но Аарон просто был недостаточно интересным, чтобы удерживать внимание Серены дольше пяти минут.
Хотя опять же, а кто был?
На самом деле Блер не очень-то интересовало, чем развлекаются Аарон и его невдалые дружки из Бронксдейлской школы; точно так же ее не интересовала болезненная страсть матери к покупке всяких бесполезных предметов типа островов, альпака и досок для серфинга; зато ей было очень интересно узнать, почему ее русский голубой кот Китти-Минки роется в огромной куче шелковых подушек, валиков и покрывал в изголовье кровати.
— Мяу-мяу? — игриво обратилась Блер к коту на выдуманном языке, который использовала для общения с ним с девятилетнего возраста.
Безо всякого предупреждения Китти-Минки разразился струей вонючей кошачьей мочи.
— Нет! — закричала Блер, запуская в него желтовато-серой кожаной сандалией от «Маноло». Китти-Минки спрыгнул с кровати, но было уже слишком поздно: розовое покрывало и шелковые подушки Блер промокли насквозь.
— Ой-ой-ой! — воскликнула Элеонор, заламывая руки с таким видом, будто вот-вот расплачется. — Ой, мамочки, какой бардак, — в отчаянии добавила она, демонстрируя резкий перепад настроения.
— Не волнуйся, Блер. Можешь спать с Тайлером и со мной в нашей комнате, пока Эстер тут не приберет, — предложил Аарон.
В комнате Тайлера и Аарона пахло пивом, носками, соевыми хот-догами и зловонными травяными сигаретами, которые вечно курил Аарон. Блер наморщила нос.
— Лучше я посплю на полу в комнате Йель, — несчастным голосом ответила она.
Элеонор продолжала заламывать руки.
— Ах, но крошка Йель в ближайшие четыре дня на карантине. Она подцепила какую-то жуткую лицевую сыпь вчера на приеме у педиатра. Судя по всему, очень заразную.
Бэ-э.
Голубые глазки Блер сузились. Она обожала свою маленькую сестричку, но не собиралась идти на риск заражения сыпью, тем более лицевой сыпью. Что никак не помогало ответить на вопрос: где ей теперь, чёрт побери, спать?!
