— Он и есть полный недоумок, — проговорила Блэр. — Я его ненавижу.
Ей вдруг очень захотелось, чтобы Нейт оставил ее наедине со своим горем. Он не мог или не хотел понять ее. Никто на свете не мог сейчас понять Блэр.
Нейт прилег рядом и погладил ее волосы.
— А я — тоже полный недоумок?
— Нет.
— Ты меня ненавидишь?
— Нет, — ответила Блэр, уткнувшись в подушку.
— Тогда иди ко мне, — сказал он, дотронувшись до ее руки.
Он притянул Блэр к себе, просунув руки под ее толстовку, в надежде, что они вернутся к тому, с чего начали. Поцеловал в шею.
Блэр закрыла глаза и попыталась расслабиться. Она сможет, сможет. Она сможет заняться любовью и испытать миллион оргазмов, в то время как ее мамаша расположилась за стенкой со своим Сайрусом. Она сможет.
Нет, не сможет. Блэр хотела, чтобы ее первая ночь была прекрасной, а она ну никак не могла быть сегодня прекрасной. Возможно, что сейчас ее мать занимается любовью с Сайрусом. От одной только этой мысли от отвращения вся кожа ее покрылась мурашками.
Все не так. Все пошло не так. Вся ее жизнь пошла вкривь и вкось.
Блэр отстранилась от Нейта и снова уткнулась лицом в подушку.
— Не обижайся, — сказала она, хотя ей было совершенно все равно, обижается Нейт или нет. Ей было не до плотских удовольствий. Блэр чувствовала себя Жанной д'Арк в исполнении Ингрид Бергман — красивой, неприступной мученицей.
А Нейт продолжал гладить ее волосы, шею, все еще надеясь, что Блэр передумает. Но та упрямо утыкалась в подушку и ни на что не реагировала. Ей даже казалось странным, что совсем недавно она хотела Нейта.
Нейт вздохнул и отстранился от Блэр, потом поднялся. Было уже поздно. Он чувствовал себя разбитым и расстроенным.
— Я пойду домой.
Блэр сделала вид, что не слышит. Она полностью погрузилась в свои переживания.
— Позвони мне, ладно? — сказал он.
И ушел.
В субботу утром Серену разбудил голос матери:
— Серена? Я могу войти?
— Что? — отозвалась Серена и села в постели. Она еще не могла привыкнуть, что снова живет с родителями. Это была тоска смертная.
Дверь в спальню немного приоткрылась.
— У меня для тебя новости, — сказала мать.
Серена не сердилась, что ее разбудили: просто она хотела приучить родителей не заваливаться к ней в комнату по любому поводу.
— Ладно, заходи, — сказала она притворно сердитым голосом.
Миссис Вудсен вошла в спальню и присела на краешек кровати. На ней был синий шелковый халат и такие же синие шелковые шлепанцы. Она стянула свои осветленные волосы в небольшой пучок на затылке. Ее лицо имело нежный перламутровый оттенок — благодарный результат многолетнего использования французских кремов. Плюс легкий запах духов «Шанель № 5».
