А еще до сна нужно успеть сплести ловушку – иначе она не получит не только нормальных уловов, но и донных головастиков. Тогда ей никто не даст воды, и придется отдать маску и ждать смерти. Или сбежать к живым камням, и попытаться добыть у них орехов. За орехи можно получить и воду, и прощение. Они очень сытны и полезны для рождения детей. И детям, говорят, полезны – но кто же даст малышне такую ценность?
Найл попытался отделить себя от чужого разума и попытался подтолкнуть мысль женщины в важном направлении: живые камни, живые камни…
Интерес всколыхнул воспоминание, и он увидел картинку… Всего лишь жуки. А он-то понадеялся, что это Семя.
Между тем мысли женщины вернулись к прежним бедам: ловушка под скалами прохудилась. Там холодно, а чинить ее придется долго. На верхней какая-то рыба порвала садок, ушла сама и выпустила всю добычу. Для ремонта не хватает волос. Вождь опять будет недоволен и оставит без воды. А без воды…
Может, просто пришло ее время? Может, пора отдать маску и уйти в жизнь. Может быть, зря мама дралась за маску для нее? У нее никогда не будет ребенка, которому достанется ее кровь и место, у нее никогда не будет мужа, который станет защищать ее сына. Все зря… Сознание женщины пронзила такая тоска, что Посланник Богини невольно поежился и, протянув руку, крепко сжал ладонь телохранительницы.
– Что случилось, мой господин? – забеспокоилась Нефтис.
– Чужаки, чу-жа-ки… – вслух произнес правитель, чтобы охранница поняла: он занят.
«Хоть бы чужаки пришли», – подумалось женщине в далекой пещере.
Иногда люди нападали на пещеры друг друга, отнимая маски. Это обрекало на гибель слабых – но зато, имея больше масок, племя становилось сильнее, и могло разграбить других соседей, забрать себе самые уловистые угодья, перекрыть ловушками целые ущелья.
Когда-то, когда она была маленькой, их племя тоже ходило воевать за маски. Кажется, они разорили три или четыре племени, но последний поход закончился разгромом, из которого вернулся только один мужчина. Нынешний вождь. Теперь возмужали ее ровесники, прежние мальчики. И, может быть, скоро они снова попытаются отправиться в набег.
Нет, ловушку закончить не успеть. Глаза слипаются, руки начинают путать узелки. Надо идти спать. Когда проснется, починит ловушку внизу, а верхнюю оставит на потом, на следующий раз.
Найл запомнил промелькнувшее в ее сознании расположение нижней ловушки, и вмешался в ее мысли активно, уже не созерцая, а порождая образы:
