Кутай понимал наиболее важное, из-за чего стоило поработать, не жалея ни сил, ни крови, — оуновцы ждут эмиссара «головного провода», и чтобы его добыть…
После Митрофана на очереди была Устя. Кто-кто, а он, Кутай, понимал, как кольцуется месть оуновцев, и он готов был идти на любую опасность.
— Ты давай возвращайся скорее, — торопил он Солода, — еще не вздумай здесь заночевать.
— Почему ты решил, что я здесь заночую?
— Просто так… Учти, на бронетранспортере безопасно возвращаться даже глухой ночью.
— Не думаешь ли ты, что я боюсь ночи? Ты меня мало знаешь, Кутай.
— Нет, я ничего дурного о тебе не думаю. — Кутай старался поскорее закончить обед, отказался от следующей кружки пива и, набрав в кулак сухариков, по одному бросал их в рот, с треском разгрызая.
Солод допил пиво, расплатился с официантом, рыжим мужчиной в военных штанах, в нечистой сорочке, и, подождав, пока тот скрылся на кухне, сказал:
— Явный криминал. Вот такой вонзит, и не услышишь…
Они вышли из столовой и теперь могли поговорить без стеснений.
— Зачем ты вызывал на допрос Устю? — спросил Кутай.
— Ах вот оно что! — Солод коротко засмеялся. — Как же я мог поступить иначе? Ведь только от нее тянется цепочка. Она «обмозговала» Митрофана. Она догадалась о «селезне». Она известила заставу. Она же прискакала, никто другой! Как же ее обойти? Она главный свидетель. Вообрази, хорош бы я был, представ перед светлыми очами майора Муравьева без ее личных показаний! По словам, мол, некоторых товарищей, некая девица сказала то-то и то-то… Разве я не прав? Ты же стреляный воробей, знаешь. Убедил?
— Ладно, замнем…
— Проявляешь нервозность, Егор. Теряешь наиболее драгоценное свое качество — невозмутимость. Тебя что, Устя расстроила?
— Повторяю, замнем, — потребовал Кутай. — Устю зря не склоняй и не спрягай, вот что…
— Скажу по-твоему — ладно.
Первым из Скумырды уехал Солод. Вслед за ним, за час до заката, на мотоцикле — Кутай, прихвативший с собой Сушняка и Денисова.
— На ночь глядя одному ехать запрещаю! — приказал Галайда. — Хватит с меня и Путятина. По всем вопросам обращайтесь к старшему лейтенанту Зацепе. Он остался за меня. А я здесь заночую. Придется прочесать вон те лесочки…
— А как с Митрофаном?
— Похороним с воинским салютом, как погибшего на боевом посту.
