— Що, собак взяли? Повизгивают…
— Взяли и собак, Устя. — Галайда обнял ее за талию: машину сильно подкинуло на ухабе.
— Ты меня не лапай! — Устя отбросила руку капитана. — Як-нибудь сама удержусь.
— Извини, Устя. Понимаешь, рефлекс. Ухабы…
— Ладно. Рефлекс! Жируешь. — И, не обращая внимания на оправдания молодого офицера, спросила деловито: — Кутая почему не взял?
— А может, взял.
— Ладно, не балакай пусто. Де Кутай?
Устя спрашивала настойчиво, не скрывая своей заинтересованности, в то же время цепко следила за дорогой и подсказывала шоферу, как проехать.
— Кутая в отряд вызвали, — ответил Галайда. — Соскучилась?
— Соскучилась! А що? — Она вызывающе вскинула голову.
Галайда не отважился продолжать разговор и с напряжением всматривался в бежавшую навстречу крутую и опасную дорогу. Фары не включали, а подфарники освещали только небольшой круг впереди машины.
— Давай, уж я буду за штурмана, капитан! — сказала Устя. — Чего ты побачишь на шляхе?
— А если я филин?
— Надолго вызвали Кутая, филин?
— На сколько потребуется. Я не волен распоряжаться им полностью.
— Да? — удивленно спросила Устя. — Над ним не волен? Почему же?
— Я начальник заставы, а его используют шире.
— Масштабы?
— Верно, масштабы шире.
— А раз так, почему ему старшего лейтенанта не дают?
— Это большого начальства дело, Устя. А ты заинтересована?
— А тебе що?
Галайда смущенно замолк.
— Митрофана кончили насмерть, — сказала Устя, уточняя обстановку, — а Митрошку, сына, не дорезали. Кровью шибко изошел. У нас доктор будь здоров! Може, вытянет с того света Митрошку. Мой. Комсомолец. Худенький. Плечики узкие. А дух на три гвардейца. — Устя всхлипнула.
— Ты не плачь, Устя, — тепло сказал Галайда, — выживет.
— Я и то думаю… Доктор будь здоров!
— За что их? — Галайде хотелось побольше узнать о происшествии.
— За що? Старое зашло! — ответила Устя после паузы. — Митрофан, сам знаешь, стал работать на нас, осознал, а для них прикидывался. Думаю, раскрыли Митрофана и казнили.
— Все же должны быть причины, Устя.
— Должны быть, ясно.
— Никаких нет намеков, Устя? — исподволь подходил Галайда, зная строптивый характер девушки.
— Есть намеки.
— Можно поинтересоваться, какие?
— Вот потому и пытала за Кутая. — Устя вспыхнула вновь. — Той сам все расскажет, а ты пристаешь, як репей до овчины, що, кто, почему, як?
— Я же к тебе, как к соратнику, товарищу, — мягко упрекнул Галайда, любуясь девушкой.
— Если так, могу подсказать, Галайда. Ты намеки просишь. Намеки такие: готовят принимать из-за кордона важного селезня. Эти двое бандюг присланы, я так думаю, — она подчеркнуто произнесла последнюю фразу, присланы проводить селезня. Бандюги к Митрофану. А Митрофан… Не так чего-то сработал Митрофан. А у них ноздри собачьи, Галайда.
