— Ух, — облегченно выдохнула она, опустилась на прежнее место и засмеялась, — а я думала, энкеведисты.
— Вы приняли нас за энкеведистов? — пожурил ее Кутай. — Негоже так…
— Не обижайтесь, друже зверхныку. Так роблять энкеведисты. — И, спохватившись, спросила: — Вы снидали?
— Де ж нам снидать? Всю ночь пробирались. Подивиться, як руки пошкрябали…
— Це малинник. Шкрябае до крови. Треба маты рукавички. — Она обрадованно заспешила потчевать гостей. На столе появились холодные вареники с картошкой, колбаса, сало и горилка. Не обошлось без цибули и подсолнечного масла. Хозяйка успела переодеться. Юбку она не сменила, зато спереди и сзади украсилась запасками-плахтами и нарядилась в гуцульскую кофту — подарок Очерета.
Пригубив горилки, принялась за расспросы: все же ее точил червячок сомнения. Кутай знал условия подполья и, отвечая на вопросы, не входил в подробности, давая понять, что не ее дело выпытывать их. Излишняя болтливость могла навести ее на подозрения.
— Де вы из-за кордона переходили?
— Там, де треба, пани Катерина. — Кутай подлил себе горилки.
— Нихто не бачив?
— Удачно було.
— А як переправщик?
— Все слава богу. — Кутай закусил салом, чтобы отмолчаться при повторных и нудных вопросах.
— Як его диты, дружина?
— Все слава богу. Я не цикавився его дитьми и дружиной. — Сало трещало на его зубах, глаза помрачнели: надо было показать свою властную силу.
А Катерина не унималась.
— Не бачили прикордонныкив, друже зверхныку?
— Обманули прикордонныкив. Зустрили друга, з яким булы на акции.
— Як акция? — Катерина придвинулась заинтересованно.
«Ишь, ты, шельма, — думал Кутай. — А ты не простецкая жинка. У тебя опыт допроса. Не из „эсбистов“ ли ты, Катерина с Повалюхи? Что же не предупредил меня Стецко? Или он сам не знал всего о Катерине?»
— Акция була удачная, пани Катерина.
— А як шли сюда? Яки села проходили? Никого не зустричалы? — Речь шла о «хвосте», что, естественно, беспокоила связную.
Кутай закончил завтрак, попил бражки, вытер губы платочком, перекрестился на святой угол, перекрестился и Сушняк, до сих пор не проронивший ни слова, хотя с кое-какими воросами, будто случайно, Катерина обращалась и к нему.
— Пани Катерина, — Кутай продолжал выдерживать начальственный тон, я пришел сюда на зустрич с Очеретом или с кем из его близких. Мэни треба Очерета, и ему я отвечу… И у него кое-чего спытаю… Зрозумило?[18]
— Як же, як же. — Катерина заюлила. — Я розумию, як бувае промеж великих керивныкив. Тильки Очерета зараз нема.
