— Это не рыба, а русалка, тупой ты невежда! — вскипел Зофиил. — Исключительно редкое и ценное существо, каких не было и не будет в том жалком хлеву, который ты называешь гостиницей.
— А я говорю, раз воняет рыбой, значит, рыба. Может, моя гостиница и не самая богатая в деревне, но пока я здесь хозяин, мне решать, кто в ней живет. Если не соблаговолите убраться к рассвету, я вам не только пальцы переломаю. И не надейтесь устроиться в другую гостиницу — я уж позабочусь, чтобы вас никто не пустил.
Итак, провожаемые недобрыми напутствиями трактирщика, мы вышли в путь на следующее же утро, когда над мокрыми полями брезжил холодный серый рассвет. Все наши надежды на теплое пристанище пошли прахом. Осмонд корил себя, Зофиил во всем обвинял Жофре. Меня тоже разбирала злость на мальчишку. Теперь прости-прощай, мечта уйти в одиночку, оставив их всех в Норт-Марстоне. Однако без толку было ругать Жофре. Упреками дела не поправишь. А бросить их было нельзя, ведь верно же?
На моем попечении оказались люди, неприспособленные к бродячей жизни, в том числе беременная женщина. Денег нет, погода — хороший хозяин собаку на улицу не выгонит; с трех сторон надвигается чума. Куда уж хуже? Отчаяние было написано на всех лицах, когда мы, привычно вобрав голову в плечи, выступили под ледяной дождь.
Однако сквозь самую черную тучу нет-нет, да пробьется солнечный лучик: меня согревала мысль, что, раз мы отбыли в спешке, за нами не увяжется Наригорм. К тому времени, как Плезанс придет в гостиницу и узнает о нашем уходе, мы уже несколько часов будем в дороге.
Надо было хоть чем-то подбодрить спутников.
— На севере есть и другие святые места: гробница святого Роберта в Нарсборо и еще много в Йорке. Если доберемся дотуда, все будет хорошо. Они далеко от моря, так что ворота не запрут. Адела родит в тепле и сухости, а вы сумеете заработать даже лучше, чем в Норт-Марстоне.
Родриго и Осмонд благодарно закивали, но Зофиила не так легко было переубедить, а его следовало любой ценой удержать с нами. Адела окрепла, но ее живот рос день ото дня.
Понятно было, что пешком она до Йорка не дойдет, да и мы тоже, если будем приноравливаться к ее шагу, да еще нести на себе пожитки и запас еды.
На лице Зофиила явственно читались терзания. Больше всего ему хотелось свернуть к побережью и поискать корабль, однако путь туда преграждало свирепое чудовище: моровая язва. Впервые с нашей встречи мне стало его жалко, ибо нужда, гнавшая этого человека в Ирландию, была, видать, и впрямь велика.
