Жофре по-прежнему лежал, свернувшись, в дальнем конце пещеры, но не спал: в его открытых глазах отражалось пламя костра. Он неотрывно смотрел на Осмонда и Аделу. Мне вдруг стало понятно, почему он весь вечер ведет себя так тихо. Не из страха, что Зофиил расскажет про его проигрыш — бедный мальчик потерял голову. Почему молодые влюбляются так быстро и так отчаянно? Адела и Осмонд молодожены — на что Жофре надеется? Однако любовные треугольники так же древни, как человечество. Можно сказать, что первый составили Адам, Ева и Бог — вспомните, чем это закончилось. И во все последующие столетия третий лишний вносил в жизнь смуту. Однако предупреждать Жофре — только напрасно причинять ему боль. Молодые поверят в русалок и волков-оборотней, но не в то, что и старики когда-то любили.
От вида неподвижных Аделы и Осмонда, Родриго и Жофре, озаренных алым пламенем догорающего костра, мне впервые за много лет стало невыносимо одиноко. Сердце заныло от неприкаянности. Казалось, страх смерти давно ушел в прошлое: на склоне лет свыкаешься с мыслью о неизбежности кончины. И тут она внезапно обрела зримое обличье. Сейчас, когда на нас стремительно надвигалась чума, смерть предстала мне в одном из своих подобий, и грудь словно сдавило ужасом.
Зофиил торопился выехать со светом. Он боялся ущелья, боялся нас, боялся за лошадь и за фургон. У меня зрела уверенность, что он намерен при первой возможности избавиться от непрошеных попутчиков, в первую очередь от Аделы.
За ночь она немного набралась сил, но по-прежнему была бледна. Все говорило о том, что надолго ее не хватит. Однако после вчерашних замечаний Зофиила Адела преисполнилась решимости доказать, что может идти не хуже любого из нас, и даже Осмонд был явно не прочь убедить фокусника в выносливости своей жены. Однако галантный Родриго не пожелал об этом и слышать. Он сказал, что коли мы будем выталкивать тяжело нагруженный фургон из каждой лужи, то пусть Зофиил хотя бы ведет лошадь, Аделе же лучше поберечь силы.
Зофиил, понимая, что без нашей помощи из ущелья не выберется, нехотя согласился, и всю первую милю пути вымещал досаду на упрямо молчавшем Жофре. Фокусник понял, что юноша скрыл от наставника свой проигрыш, и теперь умело играл с ним в кошки-мышки: то и дело поворачивал разговор так, будто сейчас раскроет секрет, и всякий раз ловко уходил в сторону.
Однако, против ожидания, смятение в наши ряды внес не он, а Родриго, который внезапно хлопнул себя по лбу.
