Тем не менее я считал, что Гусик один был виноват в том, что произошло. Я ещё понимал, что его понесло, но почему он вовремя не остановился? Убедившись, что язык помимо его воли мелет о тритонах, он просто обязан был заткнуться. Уж лучше б он молчал, чем изображал шута горохового. Не мог он не видеть, что выставляет себя перед Медлин на посмешище. Когда девушка трепетно ждёт, что мужчина начнёт изливать перед ней свою душу и страстно объясняться в любви, вряд ли она придёт в восторг, услышав взамен рассуждения о водных представителях отряда саламандр.
— Плохо дело, Дживз.
— Да, сэр.
— Как долго продолжалось это безобразие?
— Насколько мне удалось понять, довольно продолжительное время, сэр. Согласно мистеру Финк-Ноттлю, он весьма подробно проинформировал мисс Бассет не только о простых тритонах, но об их разновидностях с гребешком или плавательной перепонкой. Он описал ей, как тритоны во время брачного периода живут в воде, питаясь головастиками, личинками насекомых и мелкими ракообразными; как спустя определённый период они выходят на сушу, начиная поедать слизней и червей; и как у новорожденных тритонов снаружи имеются три пары жабер, похожих на плюмаж. Далее мистер Финк-Ноттль принялся объяснять, что тритоны отличаются от остальных представителей класса саламандр формой хвоста и ярко выраженным половым диморфизмом, но в эту минуту молодая леди прервала его речь, сказав, что желает вернуться в дом.
— А дальше?:
— Она ушла, сэр.
Я глубоко задумался. Всё больше и больше я убеждался, что Гусик относится к числу тех редких типов, которым помогай не помогай, всё без толку. Когда за что-то берёшься, надо доводить дело до конца, а он, похоже, не был на это способен. С неимоверными усилиями я протоптал ему тропинку, да что там тропинку, дорогу, устланную цветами, а он, вместо того, чтобы пойти по ней, свернул куда-то в сторону и заблудился в трёх соснах.
— Тяжёлый случай, Дживз.
— Да, сэр.
При других обст. я, безусловно, поинтересовался бы его соображениями на этот счёт, но, после того как он невзлюбил мой клубный пиджак, я скорее повесился бы, чем обратился бы к нему за советом.
— Тут надо хорошенько всё обдумать.
— Да, сэр.
— Придётся мне пошевелить мозгами.
— Да, сэр.
— Спокойной ночи, Дживз.
— Спокойной ночи, сэр.
И он растворился в воздухе, оставив Бертрама Вустера наедине с самим собой. По правде говоря, на меня столько всего навалилось, что я не знал, за что хвататься.
