— Тебя?
— Вот именно. Надеюсь, ты не думаешь, что я просто так, ни с того ни с сего назвал эту несуществующую акулу камбалой? Нет, если бы не веские основания, я бы стерпел и промолчал, хотя ни секунды не сомневаюсь, что это была такая же акула, как я — китайский император. Анжела первая начала задираться и оскорблять меня, и, когда мне представилась возможность отплатить ей той же монетой, я этим воспользовался.
— Задираться и оскорблять?
— Безусловно. Когда во время нашей беседы я непринуждённо поинтересовался — для поддержания разговора, не более, — какие блюда Анатоль приготовит сегодня на обед, она заявила, что меня интересует только моя плоть, и посоветовала не думать всё время о еде. Плоть, прах её побери! Для меня душа самое главное!
— Само собой.
— Не вижу ничего дурного в том, что я спросил, чем Анатоль будет нас кормить. Ты как считаешь?
— Конечно, нет. Ты просто отдал дань уважения великому мастеру.
— Вот именно.
— Тем не менее:
— В чём дело?
— Я хочу сказать, мне жаль, что ваша пылкая любовь полетела псу под хвост, когда несколько тёплых, сочувственных слов с твоей стороны:
Он уставился на меня, как солдат на вошь.
— Надеюсь, ты не предлагаешь мне пойти на попятную?
— Тяпа, старичок, это было бы очень благородно с твоей стороны.
— Ни за что.
— Но, Тяпа:
— Нет. Даже не проси.
— Послушай, ведь ты её любишь?
Кажется, я нащупал его больное место. Он задрожал с головы до ног, губы у него задёргались, как у паралитика, короче, бедняга явно испытывал душевные муки.
— Я вовсе не хочу сказать, что безразлично отношусь к маленькой негоднице, — с чувством произнёс он. — Я страстно люблю Анжелу, но это не мешает мне считать, что больше всего на свете она заслуживает хорошего пинка под одно место.
Ни один Вустер не потерпел бы подобных разговоров.
— Тяпа, старина!
— «Тяпа, старина» здесь ни при чём.
— «Тяпа, старина» здесь очень даже при чём. Твой тон меня шокирует. Меня так и подмывает изумлённо приподнять бровь. Куда подевался добрый, старый рыцарский дух Глоссопов?
— С добрым, старым, рыцарским духом Глоссопов всё в порядке, можешь не беспокоиться. А вот куда подевался нежный, ласковый женский дух Анжел, скажи мне на милость? Это ж надо было такое придумать, что у меня растёт второй подбородок!
— Она так сказала?
— Да.
— Ну, в конце концов, все девушки обожают дразниться. Милые женские шалости. Не обращай внимания, Тяпа. Пойди к ней и помирись.
Он покачал головой.
— Нет, слишком поздно. После издевательских, непотребных замечаний в адрес моего брюха между нами всё кончено.
