— Будь я на месте Гусика, умотал бы, не думая.
— Именно эта мысль пришла в голову мистера Финк Ноттля, сэр. Он бросился бежать со всех ног, но в последний момент кэбмену удалось схватить его за плащ. Мистер Финк-Ноттль рванулся, скинул с себя плащ, и его появление в маскарадном костюме, по всей видимости, было для кэбмена в определённом смысле шоком. Мистер Финк-Ноттль сообщил мне, что услышал за своей спиной сдавленный крик, а оглянувшись, увидел кэбмена, который закрыл лицо руками и прижался к своему экипажу. Мистер Финк-Ноттль считает, что кэбмен молился. Неотёсанный, суеверный мужлан, сэр. Возможно, пьяница.
— Даже если он был трезвенником, могу поспорить, сейчас его не оторвать от бутылки. Думаю, он не стал дожидаться, пока откроются пивные.
— Весьма вероятно, сэр, в данных обстоятельствах ему не помешал бы напиток, восстанавливающий силы.
— В данных обстоятельствах он не помешал бы и Гусику. Разрази меня гром, что с ним приключилось дальше? Лондон ночью — и, если уж на то пошло, днём тоже — не место для джентльмена в красном трико.
— Нет, сэр.
— На него будут косо смотреть.
— Да, сэр.
— Я прямо-таки вижу, как бедолага пробирается по тёмным улочкам, ныряет в переулки и прячется за мусорные бачки.
— Примерно так и было, сэр, насколько я понял из слов мистера Финк-Ноттля. Только спустя несколько часов ему удалось добраться до резиденции мистера Сипперли, где он переночевал и смог переодеться утром.
Я откинулся на подушки и задумался. Чело моё было нахмурено. Оказывать своим старым, добрым школьным друзьям услуги — дело, конечно, благородное, но я только сейчас понял, что взвалил на себя почти непосильное бремя, взявшись помочь такому тюфяку, увальню и слюнтяю, как Гусик. С моей точки зрения, придурку нужен был не совет опытного, умудрённого жизнью человека, а обитая войлоком камера в психушке и ещё два санитара, которые не дали бы ему случайно спалить эту камеру дотла.
По правде говоря, на мгновение мне захотелось отказаться от этого дела и снова спихнуть его на Дживза. От подобного шага меня удержала лишь гордость, присущая всем Вустерам. Когда мы, Вустеры, с боевым кличем выхватываем шпаги, мы не размахиваем ими попусту, чтобы потом вложить в ножны. К тому же мне было ясно как дважды два, что, после того как мы с Дживзом разругались в пух и прах по поводу белого клубного пиджака, любая проявленная мною слабость может рано или поздно лишить меня этого шикарного туалета.
