— По моему мнению, сэр, мистер Финк-Ноттль перестанет испытывать чувство робости.
— Я с тобой не согласен, Дживз.
— Нет, сэр?
— Нет, Дживз. Мягко говоря, из всех самых бестолковых, беспомощных и бесполезных планов, какие мне доводилось слышать, этот самый глупый, бездарный и безнадёжный. Ты впустую, без толку, подверг мистера Финк-Ноттля неописуемым кошмарам бала-маскарада. И это не первая твоя промашка, Дживз. С сожалением должен отметить, что в последнее время твои планы стали слишком: Как называется это слово?
— Не могу сказать, сэр.
— Вынужденными? Нет, не вынужденными. Вымученными? Нет, не вымученными. Подожди, так и вертится на кончике языка. Начинается на «в» и означает что-то сложное и ненужное.
— Вычурными, сэр?
— Вот-вот. Именно это слово здесь подходит, лучше некуда. Твои планы стали слишком вычурными, да и ты сам скоро станешь вычурным, если вовремя не остановишься. Надо действовать прямо и просто, а ты напускаешь тумана и наводишь тень на плетень. Нет, Дживз, так не пойдёт. Нашему Гусику нужен дружеский совет опытного человека, знающего жизнь, так сказать, от и до. Поэтому отныне этим делом я займусь лично. Можешь больше не беспокоиться, Дживз.
— Слушаюсь, сэр.
— Дай своим мозгам передышку и посвяти себя домашним обязанностям.
— Слушаюсь, сэр.
— Я буду прям и прост, Дживз, и, можешь не сомневаться, пользуясь этим своим методом, решу проблему Гусика в шесть секунд. Когда он придёт, немедленно направь его ко мне.
— Слушаюсь, сэр.
— Это всё, Дживз.
Но на следующее утро меня завалили телеграммами, и, по правде говоря, проблемы бедолаги Гусика начисто вылетели у меня из головы, уступив место моим проблемам, которые взбудоражили меня, дальше некуда.
Первую телеграмму Дживз принёс мне на подносе вместе с коктейлем, который я обычно пью перед ленчем. Она была отправлена тётей Делией из Маркет-Снодсбери, небольшого городка, расположенного милях в двух от её поместья.
Вот содержание телеграммы:
Немедленно приезжай. Траверс.
Я не смогу передать охватившего меня изумления, даже если скажу, что у меня отвалилась нижняя челюсть, а глаза полезли на лоб. Должно быть, впервые в истории телеграф передал столь загадочное и таинственное послание. Я смотрел на него, не отрываясь, и, честно говоря, даже не помню, как осушил два бокала сухого мартини. Я прочитал его справа налево. Я перечитал его слева направо. По-моему, я даже понюхал текст, но это мне тоже не помогло. С каждой минутой я всё больше терялся в догадках.
