Каково изначальное лицо самого Хуэй Нэнга – пустота, лишенная признаков? Его ода также пустота. Что есть пустота Хуэй Нэнга? Он говорил так:
«Когда вы слушаете меня, говорящего о пустоте, не привязывайтесь сознанием к этому, в особенности – к какой-либо идее об этом. Просто, сидя спокойно с пустым рассудком, вы впадаете в воображаемую пустоту.
Безграничная пустота неба охватывает десять тысяч сущностей всех форм и размеров – солнце, луну и звезды; горы и реки, кусты и деревья; плохих людей и хороших; умные и глупые учения; рай и ад. Все это составные пустоты».
Пустота вашей изначальной природы такая же, как и любая пустота. Она также охватывает все, потому что она «великая» пустота. Все и вся заключены в вашу собственную изначальную природу. Ничто нельзя удержать или уничтожить: «Вечная земля ни на секунду не отделима от обычного мира феноменов, – говорил Хуэй Нэнг. – Если же смотреть на нее иначе, вы отсекаете себя от родственного вам мира, который также является вашей собственной реальностью, как и все другое».
После пятнадцати лет жизни инкогнито, Хуэй Нэнг объявил себя законным преемником пятого патриарха, доказав это всеми имеющимися у него атрибутами патриаршего статуса. Он стал известен как величайший мастер дзэн, и после смерти его труды были собраны воедино и классифицированы, как еще одна буддийская сутра. Именно он установил традиционную практику дзадзэн и определил ее следующим образом:
«В центре всего доброго и дурного ни единой мысли не возникает в сознании – это мы называем дза. Видение вашей самостной природы вне всякого состояния движения – это мы называем дзэном».
Он утверждал, что такая форма медитации должна практиковаться всегда, а не только во время формального сидения. Таким образом, он был глубоко убежден в том, что именно такое состояние сознания является важным для человека, меньше уделяя внимания физическому положению (позе). Он вообще считал, что продолжительное сидение не лучше состояния умершего, именно потому, что, по его мнению, истина не является результатом стояния, хождения и лежания. Он говорил: «Живой, который сидит и не лежит; мертвый, который лежит и не сидит! И тот и другой – лишь тлеющие трупы».
Когда ему исполнилось семьдесят семь лет, он сказал своим ученикам: «Соберитесь возле меня. Я решил покинуть сей мир». Когда монахи услышали эти слова, они рыдали, не скрывая слез. «По ком плачете? – спросил их мастер, – вы беспокоитесь обо мне, думая, что я не знаю, куда я иду? Если бы я не знал, я не был бы просто в состоянии оставить вас подобным образом. О чем вы плачете в действительности, так это о том, что вы не знаете, куда я иду. Если бы вы знали, вы бы не плакали, ибо не плачет знающий, что Истинная Природа вне рождения и смерти, что она не уходит и не приходит».
