Под вечер Иллария без дела болталась в холле гостиницы, ерзала в кресле, листая журнал «Наука и жизнь», поглядывала сквозь стеклянный простенок на вход.
Вот у гостиницы остановилась старенькая «Волга». Мешков открыл дверцу, выставил на мостовую ногу…
Иллария, уронив в кресло журнал, кинулась к выходу, толкнула дверь и степенно стала спускаться по ступенькам, вскинув голову, чтобы видна была прическа.
Мешков – он поднимался по ступеням – поравнялся с Илларией и прошел бы мимо нее, не заметив. Иллария сама его окликнула:
– Хорошо бы поздороваться!
– А мы же утром виделись. – Мешков остановился, кинул на Илларию веселый взгляд, таким еще Иллария его не видела.
– Нет, не виделись, мы разговаривали через дверь.
– Это правда! – Мешков улыбнулся. – Слушайте, что отколол этот толстый Кира, главный инженер. Сидел у меня весь вечер, каля-маля, а в это время на стройке ставили ограждение!
– Молодец! – похвалила инженера Иллария. – Он хочет, чтобы коллектив получил прогрессивку.
– Идея! – внезапно воскликнул Мешков. Видно, сейчас у него было такое настроение, что не хотелось оставаться одному. – Вы футбол любите?
– Нет.
– Жаль, я вас хотел на стадион пригласить.
– А я поехать на стадион не отказывалась! – нашлась Иллария.
На стадион ехали трамваем. И, как в первый раз, стояли на задней площадке, которую водило из стороны в сторону.
– Что это у вас глаза печальные? Как у женщины, у которой нет мужа? – спросил Мешков.
– А у меня нет мужа! – просто ответила Иллария.
Мешков даже поперхнулся, ему захотелось выпрыгнуть на ходу из вагона, от безвыходности он начал выкручиваться и глупо шутить:
– Это даже лучше. Зачем женщине муж, действительно! То он пьет, то в преферанс играет, готовь ему, стирай ему, дети от него…
– А у меня двое детей!
Мешков почувствовал, как у него остановилось сердце. И чтобы сердце сдвинулось с места, он продолжал балагурить:
– Конечно, что за жизнь без детей. Великое предназначение женщины – мать. И материнские чувства…
– А у меня не свои дети, – спокойно перебила Иллария, – это племянники – дети Таисии. Только ей некогда, и ее мужу некогда, и поэтому я их воспитываю.
– Приехали! – простонал Мешков.
Стадион оказался маленький, но уютный. Илларии с ее места были видны деревья, которые вплотную подступали к трибунам, а вдали, в темно-зеленой глубине, желтела маковка церкви. Над деревьями пикой торчала стрела крана, она все время поворачивалась в разные стороны, будто царапала по небу.
