– Никогда! – Василий даже обиделся. – Клянусь! Как тебе могло прийти такое в голову!
– Прости! – повинилась Женя. – Но ты от меня обратно в Самару уедешь?
– Уеду!
– Это ужасно!
– Это хуже чем ужасно! – сказал Василий.
Потом они долго стояли молча.
Вдруг Женя сказала:
– Это замечательно, что меня ограбили!
Василий от изумления не нашелся, что возразить.
В этот момент появился заспанный мужчина в мятом халате. Он неуклюже протиснулся между стенкой купе и любовной парой, толкнув при этом Женю.
– Извините, – буркнул заспанный, – приспичило.
– Да ладно, – отозвалась Женя, – дело житейское…
Заспанный проследовал дальше по коридору.
– Мне повезло, что меня ограбили! – повторила Женя, на этот раз Василий раскрыл было рот, желая что-то сказать, но его опередил стон, точнее, не стон, а вопль:
– Мерзавцы! – Заспанный появился снова. – Они заперли туалет!
– Значит, открыт в другом конце! – Женя проявила знание железнодорожной жизни. – Один туалет мыть легче, чем два!
– А мне на их туалетные трудности.. – завелся заспанный, но Женя его строго одернула:
– Тихо! Люди спят!
– Зато я не сплю! У меня простата! Я за ночь раз пять встаю!
Женя внимательно поглядела на страдальца:
– У вас простата, а вы пьете!
– Пью! – со вздохом признал заспанный и похлопал Василия по плечу: – Ты ее слушайся, она у тебя умная!
– А ты давай, шагай по своим делам! – огрызнулся Василий. – А то не ровен час…
Когда остались вдвоем, Женя повторила в третий раз и снова от души:
– Это грандиозно, что меня обокрали!
– Но почему?
– Потому что иначе мы бы не стояли с тобой вот здесь, в коридоре скорого поезда, в этой дивной ночи, не смотрели бы в окно, в которое ничего не видно!
– Так-то так, – кивнул Василий и крепче прижал Женю к себе, – но все-таки лучше, если бы мы здесь стояли, а тебя при этом не ограбили!
– Да, – перебила Женя, – но я вижу в окне, как ты уезжаешь в эту чертову Самару, и мне хочется плакать…
Звонок в квартиру бухгалтера Дробилина раздался рано утром.
Дробилин собирался на работу и, естественно, никого не ждал. Прежде чем отворить входную дверь, осторожно поглядел в дверной глазок и обнаружил Женю.
На сердце у Дробилина сразу стало тепло. Такого светлого подарка он не ожидал.
Дробилин поспешно открыл, но поспешно – это слишком сильно сказано. Чтобы открыть дверь, надо было справиться с четырьмя замками, из которых один заедал всегда, а другой – в зависимости от собственного замочного настроения.
– Я была тронута, – сказала Женя, входя, – письмо и плюс к письму – засохший цветок, как в девятнадцатом веке, это так сентиментально, странно только, что цветок никто не украл.
