– Кого это черт по ночам носит?
А щенок, которому по собачьим правилам полагалось проснуться первым, безмятежно спал и видел во сне телячью косточку.
– Кто там? – осторожно спросила Женя.
И услышала голос, который прямиком ворвался в ее сердце;
– Это я!
Женя поспешно открыла дверь, руки у Жени дрожали:
– Что случилось, Вася?
Василий вошел, поставил на пол чемодан и уткнулся лицом в Женину грудь.
– У тебя нос холодный, как у моей собаки! – прошептала Женя.
– Я к тебе насовсем! – прошептал Василий, не отрываясь от Жениного тела.
Женя, обессиленная, упала в кресло:
– Ты ушел от жены?
– Да ты что! – Вася скинул теплую куртку. – Я бы не посмел. Она меня выгнала. Понимаешь, она подкупила мою секретаршу, ну, на заводе, и та записывала все мои телефонные разговоры с тобой.
– Извините, – сказал бухгалтер, натягивая одеяло под самое горло, зато его голые серые пятки выползли наружу, – извините, но я здесь!
– Ты зачем пустила этого негодяя? – строго, уже по-хозяйски, воскликнул Василий.
– По глупости! – повинилась Женя. – Дима, уходи немедленно и больше не появляйся!
Приказ Василия был короче:
– Пошел вон, пока тебе морду не набили!
Дима Дробилин изловчился, схватил со стула одежду, вскочил, прикрываясь ею, и выбежал, вернулся, подобрал ботинки и снова исчез в коридоре.
– А как же дочь, – спросила Женя, – Настенька как же?
– С матерью осталась, ничего не попишешь! Мне без тебя хреново, Женя!
Хлопнула дверь, это ушел бухгалтер. И наконец в комнате появился щенок. Обнюхал незнакомца, а затем лизнул ему руку.
– Признал! – обрадовалась Женя.
– Ты накинь на себя что-нибудь, – заботливо посоветовал Василий. – А то в комнате прохладно. Работу я в Москве найду, не проблема, меня давно один хлебозавод переманивает, мой сорт выпекать.
Василий приласкал щенка:
– Значит, теперь у тебя в доме два Васи! – И с ходу сочинил: – Два Васи жизнь красят!
– А вдруг вы помиритесь? – Женя все еще не верила в произошедшее.
– Все! С этим все! Нету ее и не было никогда! – Василий сказал это так громко, что щенок в испуге кинулся под диван.
– Похоже, я счастлива… – Женя говорила, наоборот, очень тихо. – Но я развратная баба, почти проститутка, я только что денег не брала ни разу, как ты можешь меня любить?
– Когда любят – не думают, что, почему, любят и точка, вернее, восклицательный знак! – философски заметил Василий. – Я прямиком с аэродрома, в самолете ничем не кормили, есть хочу.
Женя аж подпрыгнула в кресле:
– Суп гороховый…
