Брат Роберт тоже скользнул в воду. Он перехватил мое необычное плавательное средство и передал сестре Анджеле саперную лопатку, которая из ее рук перешла ко мне. Я вынула инструмент из чехла и закрепила лезвие, пока сестра Анджела студеной речной водой омывала мне ноги – они свешивались за борт, – а потом медленно и почтительно отирала ступни полотенцем.
Я взглянула на тех, кто наблюдал с берега: их дыхание, слившись в единое целое, повисло облачком у них над головами. Среди прочих стоял сам дед Сальвадор, выделяясь белым облачением на фоне сдержанных, неброских полутонов.
Сестре Анджеле передали пару носков, которые она аккуратно натянула мне на ступни. Я вручила ей свои ботинки, и она зашнуровала их у меня на ногах.
– Готова, дитя мое? – негромко спросил с берега наш Основатель.
– Готова, – ответила я.
Сестра Анджела и брат Роберт ждали сигнала. Дед кивнул, и они уверенным движением оттолкнули лодку от берега, по направлению к середине реки. «Плыви с Богом!» – прошептала сестра Анджела. Брат Роберт склонил голову. Течение подхватило мое странное суденышко и закружило его, унося вниз по течению. Я окунула лопатку в шелковисто-серую воду, стараясь как можно дольше не терять из виду братьев и сестер.
– Плыви с Богом – с Богом – плыви – с Богом – плыви с – Богом – с Богом – Богом – с – плыви… – шептали остальные, и голоса смешивались, заглушаемые журчанием реки и отдаленным мычанием просыпающихся коров.
Наконец, перед самыми порогами, я успела заметить, как дед Сальвадор поднял руку, и различила его рокочущий голос, перекрывающий все остальные крики: «Плыви с Богом, Исида».
Тут мое суденышко попало в водоворот, и весь мир завертелся. Я стала грести с другого борта и оглянулась назад, но река уже мчала меня прочь от наших мест, так что я увидела лишь камыши, кустарник и чудовищные щупальца черных деревьев, свисавшие с туманных берегов.
Сжав губы, я сплавлялась вниз по течению, в сторону моря и Эдинбурга, где, согласно возложенной на меня миссии, мне предстояло перво-наперво посетить дом Герти Поссил.
***
– Что? – Я не верила своим ушам.
– Твоя кузина Мораг, – говорил дед Сальвадор, – сообщает в письме из Англии, что не собирается возврашаться в конце месяца, чтобы присутствовать на Празднике, потому как наконец-то обрела – так она выражается – истинный путь к Богу. Мораг вернула последнее ежемесячное пособие, которое мы ей отправили.
– Ужас! – вскричала я. – Какая ложная вера могла развратить ее разум?
