– Мы не дезертиры, – ответил О'Двайер. – Мы военнопленные. Да и как вернуться назад? Даже опытным путешественникам во времени такая попытка может оказаться не по зубам. Нам же говорили об этом.
– Сержант Мартинец считает, что нас обманывают.
– Я так не считаю. А ты?
– Неважно, – уклончиво ответил Ган Хок. – Как бы там ни было, тебе пора вернуться в отряд. Сержант разработал преинтересный план, но у нас почти не осталось боеприпасов, да и продовольствие на исходе, а с этими кольцами, которыми нас снабдили, никто не знает, как обращаться. Надо покумекать всем вместе, как пополнить наши запасы.
О'Двайер просунул руку в прорезь рубашки и задумчиво почесал живот.
– А как, по-твоему, Мартинец в здравом уме?
– Он командир. Его приказы не обсуждают. Бесспорное положение, которому он ранее неукоснительно следовал, показалось О'Двайеру неуместным.
– Скажи сержанту, что я остаюсь у Герцога. Хорошо?
– Это дезертирство! – возмутился Ган Хок. – Тебя подкупили враги. По тебе видно.
– Вокруг нас не враги, а наши потомки.
– Может быть, и потомки. Только их бы тут не было и в помине, если бы земляне не одержали победу над грифами. А мы еще ничего не сделали для этой победы. Если ты не пойдешь со мной, значит ты дезертир, а с дезертирами не церемонятся. – Ган Хок многозначительно ткнул пальцем в висевший у него на поясе нож.
Оценив обстановку, О'Двайер капитулировал.
– Хорошо, я отправлюсь с тобой. Все равно из плана сержанта ничего не получится.
– Мартинец все рассчитал. У нас неплохие шансы вернуться назад.
Тяжело вздохнув, О'Двайер поднялся на ноги и, петляя между нарциссами, поплелся за Ганом Хоком.
* * *
– Драться на таких условиях с Лордом Кархародоном просто немыслимо, дорогой Герцог, – сказала Железная Орхидея, придавая весомость своим словам переливами кожи.
– Я уже принял эти условия, – возразил Герцог Квинский, пропуская Железную Орхидею в гимнастический зал. – Кстати, соглашаясь на них, я хотел угодить друзьям и особенно вам, наипрекраснейший из цветков.
– Вы добились обратного: я опечалена.
– Расскажите об этом Вертеру. Ему будет любопытно: печаль – его извечное состояние.
– Я еще более опечалюсь, когда Кархародон убьет вас. А победит он, я уверена.
– Чепуха! Я теперь фехтую наравне с автоматом.
– Кто знает, может, Кархародон запрограммировал его так, чтобы научить вас только основам боя.
– Не думаю. Он, как и вы, пытался отговорить меня от дуэли.
– А если это уловка, хитрость соперника?
