– Война окончилась, сержант, – возразил рядовой Ган Хок. Он ухмыльнулся. – Говорят, около двух миллионов лет назад. Альфацентавриане побеждены.
– Те, кто так говорит, может, и правы, – мрачно процедил Мартинец. – А что, если нас обманывают? С грифов станется. Уверяют нас, что война окончена, чтобы мы не думали о побеге.
– Грифы не стали бы так долго церемониться с нами, – предположил рядовой Плеханов.
– Возможно, возможно, – задумчиво сказал Мартинец. – Но как бы то ни было, нам пора сматываться отсюда.
– Никак вас отшила девчонка, сержант? – подал голос рядовой Денериз.
Солдаты дружно загоготали, но тут же прикусили язык, заметив, как лицо командира покрывается багровыми пятнами.
– Вы, наверное, разработали план, сержант? – стараясь разрядить обстановку, дипломатично спросил рядовой Джордж. – А как с машиной времени?
– Такие машины здесь есть. Мы же вместе говорили с этим парнем Морфейлом.
– А он даст нам одну?
– Отказывается, – поморщившись, ответил сержант. – Что вы на это скажете, рядовой Денериз?
– Нас не хотят выпускать отсюда! – выпучив глаза, выпалил рядовой.
– Верно, – похвалил Мартинец.
– Что же нам делать, сержант? – спросил рядовой Ган Хок.
– У нас есть мозги. Надо ими только пошевелить, – ответил Мартинец, уставившись на тлеющий кончик своей сигары. – Нам необходимы заложники, – степенно добавил он и пустился в пояснения своего плана. Солдаты придвинулись к командиру, одни охотно, другие – чтобы не выделяться: перспектива вернуться к исполнению своих служебных обязанностей привлекала не всех.
* * *
В тот день ознакомиться с планом сержанта не довелось одному О'Двайеру. Он по-прежнему квартировал у Герцога Квинского, ведя еще более праздную жизнь, чем до появления автомата, который освободил его от обязанностей инструктора. Тем не менее, О'Двайер продолжал следить за успехами Герцога и время от времени заходил в гимнастический зал Автомат не только фехтовал с Герцогом, но и не скупился на пояснения, главным образом, подавая команды, смысл которых дошел до О'Двайера только со временем: автомат был запрограммирован говорить по-французски. Зато Герцог оказался на высоте. Уже после первых занятий, перед тем как скрестить шпаги с противником, он неизменно выкрикивал: «Защищайтесь, мосье!», а, получив укол в грудь (естественно, не причинявший ему вреда), галантно произносил «Удачный выпад, мосье!».
Вскоре Герцог решил, что фехтование – лучшее времяпрепровождение. Все прежние развлечения теперь казались ему безжизненными и пресными. Он перестал приглашать гостей, не выезжал сам. Из гимнастического зала каждый день, чуть ли не постоянно, доносились топот, звон клинков и перемежающиеся голоса: один размеренный и спокойный, другой – громкий и возбужденный. Старательность и прилежание Герцога дали о себе знать. Он все реже прибегал к огорчительному признанию «Удачный выпад, мосье!» и все чаще с удовольствием восклицал: «Защищайтесь!».
