Старик крестьянин, нахмурившийся было при первых словах говорившего с жутким акцентом незнакомца, от последней фразы буквально расцвел. Захара тут же ссудили старым халатом, годившимся на ветошь, и угостили чашкой пустого супа.
– Мое имя Рашид. Медник я… А как зовут тебя, будущий меч веры? Пригодько легкомысленно буркнул «Захар».
– Заххард? – удивленно дедок. – Слышал я, есть армянское имя Заррад, но Заххард?
– Когда меня озарил свет истинной веры, то добрые люди нарекли меня Фирузом, – едва не погорев, тут же нашелся красноармеец.
Вариант с «Фирузом» беженцам понравился больше. Пригодько еле заметно выдохнул и вернулся к чашке с супом.
Утром дедок показал будущему газию, воину веры, место, где чауши принимали желающих вступить в ополчение. Пригодько поблагодарил крестьянина, для вида покрутился в гомонящей толпе и улизнул на соседнюю улочку. На вторую ночь пришлось искать новое пристанище.
Он брел по вечернему городу, присматривая себе уголок, когда за спиной послышались голоса.
– Я тебе говорю, что это он! Пригодько прибавил шагу.
– Эй, оборванец! Стой! Стой, кому говорю!
Захар свернул на соседнюю улицу. Глиняные стены нависали над проходом, оставляя жителям лишь сажень, а то и меньше. Шаги за спиной превратились в топот. Захар обернулся.
В десяти метрах за ним в припрыжку неслись двое: тучный здоровяк с коротким копьем и… смуглый араб, приносивший ему пищу в камеру. Араб радостно заулюлюкал и ускорился. Захар побежал.
Они неслись друг за другом несколько кварталов. Толпа преследователей росла. Прохожие и зеваки с энтузиазмом включались в гонку непоймизакем по узким петляющим проходам, где и пешком то шею свернуть можно.
Пару раз загонщики промахивались мимо нужного поворота, разок устроили завал. Но беглеца не упускали – висели в одном-двух поворотах.
Захар перемахнул раскорячившуюся у ворот тачку с хворостом, прошмыгнул мимо водоноса, спорившего с хозяином, вылетел на развилку. По привычке взял правее… Еще развилка, снова вправо!
Он вылетел на площадь, широкую проплешину в городской теснине. Минарет, фонтан с водой, гудящая толпа. Пригодько двинулся обходить, когда его схватили за плечи.
– Ты ли это, добрый Фируз? Голос принадлежал давешнему дедку.
Захар дернулся, выворачиваясь из неожиданно тесных объятий, обернулся. И широко улыбнулся, оставляя всякие попытки избавиться от навязчивого случайного знакомого. Потому как, рядом с дедком недобро набычились трое вооруженных мусульман.
