– Не думай, что можешь обмануть тех, кто пришел к тебе с именем Господа нашего на устах. Я отмечен Им, и я вижу все твои думы, язычник, чую все твои замыслы, – Хуан Понсе де Леон, губернатор Пуэрто-Рико и конкистадор милостью Божьей, истово перекрестился. – Я буду идти по пятам твоего богопроклятого народа, находить и истреблять его, где бы вы ни находились. Отыскивать и жечь ваши города и деревни, селения и храмы. Ибо я не один в этом пути – за руку меня ведет тот, кто выше каждого из смертных, кто повелевает судьбами мира и кто даст мне после моей смерти то, что заслужил я своей жизнью. Он дал мне эти цветущие земли, которые я нарек Флоридой, в честь светлого праздника Пасхи. Он дал мне твою жизнь, Моксо, чтобы я протянул тебе руку спасения из бездны ада. Пленник захрипел:
– Ты говоришь о своем Боге, воин?
Дон Хуан улыбнулся связанному невольнику, как отец улыбается грамотным речам из уст нерадивого сына.
– Если Ему будет угодно, он станет Богом и для тебя, нечестивец. И тогда у твоей души появиться шанс на царствие небесное, а не геенну огненную. Испанец склонился ниже:
– Где остальные люди твоего племени? Пленник удивленно повел плечами:
– Откуда… – его взгляд скользнул за спину собеседника, на шатры лагеря.
Около одного из них стояли двое монахов в коричневых балахонах. Капюшоны нависали надо лбами священнослужителей, закрывая большую часть лица. Руки миссионеров перебирали бусины четок, губы шептали молитвы.
– Ах да… Конечно… куда же без них, – пленник попробовал усмехнуться и скривился от боли. – Ты ошибаешься, дон Хуан. Я не…
Испанец снова ударил без замаха. Пленник зашипел от выкручивающей тело боли.
– Не ври, язычник. Не меня обмануть пытаешься – перед Господом нашим лжу возводишь… Не будет тебе спасения. Ни тебе, ни народу твоему, – он возвел очи вверх. – Ибо сказано мне: «Приди и корчуй семена злые, очищая землю для посевов праведных».
Пленник не слышал речь конкистадора – он скрутился на земле, замерев в беспамятстве.
Губернатор скрипнул зубами, сплюнул, перекрестился и пошел к лагерю. Из его недр к знамени и пушкам уже спешили вернувшиеся с грабежа солдаты.
Тело пленника тут же окружили. Каждому хотелось посмотреть на необычного язычника, ликом и кожей походившего на выходцев из благословенной Европы. Захваченные краснокожие почитали его за живого Бога, но колдовство белокожего слабо помогло проклятому племени. С именем истинного Господа всех язычников посекли в одной короткой яростной схватке.
