— Представляю, Николай Петрович. Мы вылетели с Земли в тот самый день, час и минуту, когда Венера отстала от Земли на 54,5°, и чертеж показывает это: в момент вылета астроплана Земля была в точке «3i», а Венера — в точке «Bi». Значит, все в порядке: мы все-таки поймаем Венеру. — Помолчав немного, она добавила: — Николай Петрович, мы летим, как комета. Правда? Жаль только, что у астроплана нет такого красивого хвоста, какой бывает у комет. Было бы на что полюбоваться с Земли. Да и от нас его, наверно, было бы видно, такой хвостик!..
Академик Рындин, улыбаясь, утешил ее:
— На нашем небосводе есть и без того немало чудесного, невиданного нами до сих пор. Вот — разве не изумительное зрелище!
И он указал рукой на экран перископа. Галя снова взглянула — и у нее захватило дыхание от феерической картины, открывшейся перед ее глазами.
Из-за огромного голубовато-зеленого, укрытого блестящей белой пеленой облаков диска Земли, сиявшего на непроницаемо черном небосводе, выплывал небольшой серебряный шар. Только что были видны лишь края его — и вот он показался уже наполовину. Серебряный шар спешил, будто стремясь оторваться от огромного диска Земли. И на этом шаре четко различались причудливые узоры, знакомые каждому человеку.
— Луна! — радостно воскликнула Галя.
— Да, старая, неизменная Луна, — прошептал Рындин: он тоже ощутил волнение.
Извечный спутник Земли, прятавшийся до сих пор за ее голубовато-зеленым диском, плыл в холодном мрачном космическом пространстве. Вот Луна как будто совсем оторвалась от Земли и начала отдаляться от нее. Так казалось наблюдателям с космического корабля… Конечно, это было совершенно обычное движение Луны по ее орбите вокруг Земли. Но нельзя было отделаться от странного впечатления, будто Луна решила, наконец, оставить свой обычный путь, оторваться совсем от Земли и уплыть от нее в бесконечные просторы мирового пространства.
Как зачарованная, Галя Рыжко не могла оторваться от экрана. Ей не хотелось говорить. Откуда-то возникали воспоминания детских лет, когда она, еще школьница, часами просиживала у маленького телескопа в обсерватории, где работала ее мать. Как ей нравилось видеть то, что открывалось перед нею в маленьком глазке окуляра! Больше всего девочка любила рассматривать Луну. Звезды, планеты — все это было такое крохотное, похожее друг на друга. Не то что на Луне, где рельефно выделялись резко очерченные абрисы гор и долин, знаменитых «морей», кратеров, прятавшихся в густых черных тенях.
