— А личное всегда неотделимо от общего, и наоборот! — торжествующе заявила Галя. — И я тогда же поняла, что если бы не официальное запрещение взять кого-нибудь еще, то и вы согласились бы… Может быть, даже скорее, чем другие, — добавила она, потупив глаза и едва заметно улыбаясь.
— Прямо удивительно! — теперь уже совершенно искренне возмутился Ван Лун. — Вы полагаете, все дело в официальном запрещении? Так: запрещено — и все? А позволю себе спросить: продукты? Ваш, простите, вес? И где польза от вас, извините, в чем?
— Напрасно вы сердитесь, товарищ Ван Лун, — обезоруживающе простодушно ответила девушка. — Есть я буду очень мало, ведь я уже говорила, что специально тренировалась и не обременю вас. Вес у меня маленький-маленький, всего пятьдесят шесть кило. И к путешествию я подготовилась. Могу, Николай Петрович, помогать вам в работе с приборами. Специально училась в обсерватории.
— Что?
— Моя мама работает в Крымской астрономической обсерватории. И я всегда очень интересовалась астрономией, помогала маме и раньше. Ну, конечно, она ничего не знала о моих планах. Мамы — они еще хуже бюрократов-секретарей, их никогда ни в чем нельзя убедить, вечно считают тебя девчонкой, будто сами никогда не были молодыми. Вот… Вам, Вадим Сергеевич, буду помогать искать на Венере ультразолото. Я всегда очень любила химию и геологию. И могу даже взять на себя приготовление пищи на корабле, это ведь женское дело, — закончила она, искоса глянув на Ван Луна. Заметив, что он с интересом посмотрел на нее, Галя добавила: — Еще умею немного стрелять. Меня хвалили в нашем кружке. Конечно, не то чтобы по-настоящему, как вы, товарищ Ван Лун, но немного могу.
Ван Лун разыскал свою трубку, которая за это время успела уплыть к противоположной стене, и с большим трудом снова зажег ее. Бойкая девушка, ничего не скажешь, у нее на все находится ответ. Насчет приготовления пищи — это, конечно, идея, хм… очень-очень скучное занятие для мужчины, что ни говори…
Галя Рыжко уже заметила раздумье Ван Луна и, чуть-чуть улыбаясь, поспешила добавить:
— И я не курю, значит — не буду тратить на себя много воздуха. Видите, все не так плохо, как вам казалось.
— Что это, Николай Петрович, — почти добродушным тоном пожаловался Ван Лун, отворачиваясь от Гали, чтобы она не заметила его невольной улыбки, — она, отмечу, позволяет себе уже шутить со мной!
— Обождите, Ван, — ответил Рындин, — все это слишком серьезное дело. Ведь ее надо будет кормить, понимаете? Где мы возьмем для нее еду?
