— О, еще один классик, — сказал Вячеславин, подняв на меня тусклый взгляд. Похоже, хозяин номера был и в самом деле трезв, несмотря на бутылки. Чудеса.
— Здравствуйте, — встал Лазар Стайков, приветливо улыбаясь. Болгарин был высок, черен и носат — настоящий южный красавец.
— Общий привет, — сказал я. — Где бы мне разместиться, чтобы ничего не пролить?
Это я опрометчиво спросил, и Вячеславин не упустил случая ответить.
— Сильное все-таки у тебя воображение, — позавидовал я. — Чтобы я, с моими габаритами… Как ты себе представляешь этот процесс?
Он перегнулся через подлокотник, едва не выпав из кресла, и принялся сосредоточенно рассматривать этикетки, что-то выискивая.
— Не обращайте внимания, — посоветовал мне Стайков, усаживаясь обратно. — На вопросы «где» и «куда» он всегда реагирует одинаково, особенно если трезвый.
— Я тоже, когда вижу Вячеславина, всегда реагирую одинаково, — по секрету сообщил я ему. — Мне хочется немедленно написать правдивую книгу о писателях. Волна вдохновения накатывает.
Мы с гостем поулыбались друг другу. Очевидно, к атмосфере, царящей в номере, назовем это так, опрятный и гладкий Лазар был непричастен, поскольку до него здесь побывало некоторое количество других гостей. Вячеславин отвлекся, ткнув в его сторону пальцем:
— Если ищешь источник вдохновения, классик, хватай лучше этого чистюлю, не упусти шанс. Эпицентр.
— Он же не пьет. Какой из него источник вдохновения?
— Зато жадный, как габровец. Тебе нужна правдивая книга? Слушай. Товарищ Стайков сумел протащить через границу бутылку ракии — настоящей, не то что местное дерьмо! — и теперь прячет ее где-то в своих чемоданах, среди манжет и галстуков.
Иван с ненавистью толкнул ногой столик. Оглушительно зазвенело, стеклянный строй распался, нечто пахучее выплеснулось из горлышка на ковер.
— Что ж ты делаешь, свинья? — спросил я его.
— Не слушайте его, Максим, — сказал Стайков спокойно. — Нет у меня в чемоданах ни ракии, ни манжет.
— А почему он, кстати, не пьет? — продолжал Вячеславин. — Да только потому, что печень у него начала пошаливать, вот тебе и вся мораль.
— Я приехал сюда в том числе с надеждой подлечиться, — грустно сознался гость. — Чего уж скрывать. Ходят слухи, будто здесь все выздоравливают.
— Немые начинают ходить, — процитировал Вячеславин себе в нос. — И даже писать правдивые романы… В самом деле, классик, почему бы тебе не обессмертить кого-нибудь из нас? Мне понравилась эта идея. Самого себя сделал литературным персонажем — позаботься о товарище.
