— Консервы, — с сожалением констатировал пограничник. — Зачем они вам?
— Странный вопрос, — улыбнулся я. — Угадайте с трех раз.
— Вы употребляете в пищу мясные консервы?
— Надо же, угадали.
Он укоризненно взглянул мне в глаза, вздохнул и ничего не ответил. Мой чемодан лежал перед ним на откидной полке. Крышка чемодана была открыта, незамысловатый багаж одинокого путешественника выставлен напоказ. Я ощутил легкое раздражение.
— Надеюсь, мясопродукты не подлежат у вас изъятию?
— Нет, конечно, — снова вздохнул пограничник, взял тонкими длинными пальцами одну из пластиковых банок и принялся ее брезгливо разглядывать. — Вам, наверное, опытные люди посоветовали взять это с собой?
Я развернулся на сто восемьдесят градусов и выглянул в раскрытое окно купе. Другие пассажиры, прибывшие тем же рейсом, свободно проходили на выход, не задерживаясь в своих вагонах дольше обычного. Похоже, предъявить вещи к досмотру попросили меня одного.
— Вы тот самый Максим Жилов? — спросил он тогда меня в спину.
— В каком смысле «тот самый»?
— Вы указали в анкете, что по профессии писатель. Прибыли к нам из Соединенной России…
— Ах, вот из-за чего по отношению ко мне проявлена такая строгость.
— Я почему-то подумал, — смутился пограничник на секунду, — что вы — тот самый Жилов. Простите, если ошибся.
Понять, шутит он или нет, было непросто, поскольку взгляд его сосредоточенно шарил по моему чемодану, не участвуя в разговоре. Нормальный с виду парень, лет двадцати пяти. Форма очень шла его честному лицу, как и вся эта ситуация. Некоторые люди рождаются, чтобы быть стражниками, и ничего тут не поделаешь. Закончил училище, конечно, с отличием, и конечно же, не пьет и не курит, и с девушками, надо полагать, у него тоже все в порядке. Вот только мясные консервы почему-то невзлюбил. Или вдруг заподозрил, что в банках на самом деле что-то спрятано, и теперь заговаривает мне зубы, незаметно орудуя зашитым в манжетах томографом?
