Род шагнул вперед и тронул одного из деревенских за плечо.
— Привет, селянин! Из-за чего такой базар?
— Ты что, не слышал? — крестьянин обернулся, увидел лудильщика и презрительно сморщил нос. — Как, лудильщик — и не слышал последних новостей? Ну, тогда я тебе расскажу! Архиепископ — аббат то есть, если ты и этого не знаешь — издал новый указ.
Род почувствовал, как защита сама собой окружает его, словно невидимым шаром.
— И чего он указал?
— Что каждый, кто не присягнет в верности Греймарийской Церкви, будет объявлен еретиком.
Корделия перепугано уставилась на мужика. Лицо Рода осталось неподвижным. Он только повторил:
— Еретиком.
— Угу, — кивнул крестьянин. — И будет отлучен.
Выделить чьи-то отдельные мысли у Рода получалось ничуть не лучше, чем у Корделии, но он хорошо чувствовал, как вокруг кипят эмоции — возбужденные, фанатичные, на пределе насилия.
— А вы все, стало быть, принадлежите к Греймарийской Церкви?
— Ага. Наш лорд, граф Флоренцо, повинуется своему лорду, герцогу ди Медичи, а тот заодно с архиепископом.
Теперь крестьянин уже беспокойно хмурился, до него наконец дошло, что рядом — чужаки. Толпившиеся вокруг заметили его мрачную рожу и тоже, покрутив головами, уставились на Рода с Корделией. В несколько минут вся деревня смолкла, не сводя глаз с двух незнакомцев. Корделия прижалась к отцу, чувствуя их враждебность.
Сквозь толпу протолкнулся широкоплечий, приземистый и нечесаный крестьянин.
— Я староста этой деревни, лудильщик. Отвечай, что ты за человек.
— Еретик, — просто ответил Род.
* * *
— Я думала, они тебя повесят, папа.
— Сожгут на костре, радость моя. Таково наказание за ересь. На мой взгляд, чересчур суровое.
— Слава Богу, что нас не сожгли!
— Естественно, мне не стоило вот так срываться. Хорошо, что какой-то хозяйке понадобился новый котел.
— Ага, и потом еще мальчишка-поваренок из замка, который принес столь нужную новость, — кивнула Корделия. — Как здорово, что повару в замке срочно потребовались два противня и сковорода! И кто бы мог подумать, что он купит их у еретика?
— Видишь ли, даже в таком отсталом обществе, прежде чем подходить к решению таких мелочей, как вопросы истинной веры, сначала заботятся о насущных делах. Но, вообще-то, это хорошо, что у нас нашелся повод улизнуть от них до того, как они решат вновь вернуться к религиозным дискуссиям.
Он оглянулся на замок, оставшийся позади.
— В первый раз слышу, чтобы лудильщики не остались после работы перекусить и промочить горло.
