За дверью наступила тишина, затем раздались удаляющиеся шаги и плеск швабры в ведре.
— Я слышал о многих наказаниях для детей, — сказал монах, — но о таком — ни разу.
Род кивнул.
— Они способные дети, большинство даже не подозревает, на что они способны, святой отец, но обычно им приходится всего лишь наводить порядок в своих комнатах.
— С год назад нас похитили, — добавила Гвен, — и мы смогли вырваться домой только через две недели. Тогда мы узнали, что они могут натворить в наше отсутствие.
— Но к концу следующей недели дом сиял, как новенький, — Род невольно улыбнулся. — И им пришлось обойтись безо всякого волшебства.
— Да, в этом вся соль, — согласилась Гвен.
— Не то чтобы я в самом деле сердился, что они одолели злых волшебников, святой отец, — пояснил Род. — Просто у меня чуть разрыв сердца не случился, когда я узнал, в какие переделки они совались.
Отец Боквилва усмехнулся и посмотрел на свой стаканчик с вином.
— Ну, мы тоже догадались, что они знакомы с магией, — он посмотрел на Гвен. — Как вы с ними управляетесь, миледи?
— У меня есть в запасе несколько своих собственных заклинаний, — у Гвен на щеках появились симпатичнейшие ямочки. — Удивительнее другое, как вы и ваши собратья пережили их вмешательство.
— Не волнуйтесь, что касается этого, то они, наверное, и в самом деле помогли нам, — отозвался священник. — Если бы не они, нас бы жестоко избили, и вполне возможно, что кто-нибудь из нас умер бы, если бы мы не отбивались. Сейчас-то я понимаю, что-то в лицах этих разбойников подсказывало мне, что они не успокоятся на простых подзатыльниках — но прежде чем мы сообразили бы это, мы уже могли бы потерять всякий шанс защититься.
Гвен передернуло.
— Разрази меня гром! Мне даже подумать ужасно, что кому-то так нравится избивать других!
Род кивнул, помрачнев.
— А кстати, что вы вообще делали посреди той лужайки, святой отец? Что погнало вас за монастырские стены?
— Ах… — лицо отца Боквилвы стало печальным. — Что до этого… мы кое в чем разошлись с милордом аббатом.
— Разошлись? — изумленно посмотрела на него Гвен. — Разве вы не клялись повиноваться ему, когда принимали сан?
— Разумеется, и поскольку мы больше не могли повиноваться ему с чистым сердцем, мы решили, что лучше всего нам будет удалиться.
— Погодите-ка! Ого-го! — Род вскинул руку. — Что такого плохого может повелеть ваш аббат, что его собственные монахи отказываются повиноваться?
Тут он осекся, вспомнив свое сегодняшнее поручение и его причины.
