— Тем важнее, чтобы его ждала дома верная жена, — пропела девица. — И потом, ему больше не придется беспокоиться о плотских искушениях.
У священника чуть не полезли на лоб глаза. Кажется, он еще не задумывался над этим аспектом семейной жизни. Он тут же заулыбался и подступил поближе к девице.
— Не придется, это верно. И подобные устремления будут даже похвальными, как у любого женатого человека. Как твое имя, дочь моя?
«Дочь, как же! Разве что она родит ему дочку! — вскипела Корделия. — А он что, совсем ослеп и не видит, что ей нужен не он, а его сан?»
«В этом направлении мужчины, как правило, плохо соображают» — тут Род вспомнил несколько случаев из собственного прошлого и печально усмехнулся. Ему понравилась ирония в мыслях дочери, но… но только что покачнулась ее вера в духовенство, а значит, и вера в религию, напомнил он себе.
«Запомни одно, доченька, — если люди слабы, это еще не значит, что слаб и Бог».
В ответ он не услышал ничего, только чувство растерянности. Кажется, дочь нуждается в моем присутствии, решил Род и скрылся за деревьями, подумав:
«Спускайся. Мы возвращаемся домой».
Он уловил в мыслях Корделии мимолетный образ полета в хрустальном ночном воздухе и ощущение чистоты, связанное с этим. Губы Рода плотно сжались. Его малышка только что впервые начала понимать, что люди могут быть грязны не только телом, но и душой.
Включая архиепископов. Конечно, Джон Уиддекомб мог быть вполне искренним, приводя теологические доводы в пользу снятия безбрачия — но лично Род в этом сомневался.
* * *
— Так значит, эта штука была из ведьмина мха? — помрачнел Бром.
— Была, милорд, — подтвердил Пак. — Следы пса привели нас туда — а там мы увидели, как он сделал ходячее дерево.
— Только маленькое, — добавил Келли. — Так, не дерево, а саженец.
— Случись ему наступить на комок ведьмина мха, как оно сразу же подрастет, не сомневаюсь, — проворчал Бром. — Ты прав, Робин. Говоришь, он слепил его быстро?
— Не больше, чем за четверть часа, Ваше Величество.
— Это искусный мастер… лишь леди Гвендолен управилась бы скорее, — при этих словах Бром по-детски улыбнулся. — И у него была тонзура?
— Верно, милорд. Если только его макушка не облысела точно по кругу.
— Ну, по годам он для лысины вполне созрел, — заметил Келли.
— Как, ты его защищаешь? — набросился на врага-товарища Пак. — А ну умолкни, поповский подпевала!
— Кого это ты назвал подпевалой, лоботряс? Уж я тебе покажу…
— Ничего ты ему не покажешь, — прогремел Бром. — Или вы решили тратить время на ссоры, пока этот архиепископ запугивает крестьян, чтобы они отступились от короля? Ну-ка, отправляйтесь обратно к хижине этого колдуна и следите за каждым его шагом! Марш, и терпеливо ожидайте, пока не поспеют солдаты Его Величества!
