Рассказала, взглянула на Матвевну.
Сидит та, осыпает себя крестиками, шепчет одними губами:
- Прости ей вольные и невольные, господи милосердый, прости...
И вдруг полились из стоячих желтых глаз Анны Тимофевны слезы. И услышала она, как вытолкнуло сердце из груди ее камень и полохнуло по жилам живой жаркой кровью.
И еще сказала в ту ночь Анна Тимофевна:
- Кто меня теперь пожалеет? А Ромочка был добрый, душа у него боязненная. Господи!..
Как потоки апрельские, неслись слезы...
Вот теперь бы, на чердаке многооконного, умытого дождями дома, близко к звездам, перед лицом неба - строгого, как икона угодника - вот теперь бы таких обильных слез.
Но нет слез.
Глава седьмая.
Бежала Анна Тимофевна по делу - много дел у кастелянши епархиального училища. Бежала по крутому взвозу - тяжко подымался взвоз от речных пристаней кверху, в город, на пыльную улицу, где ползает конка. Посреди взвоза остановилась перевести дух - знойно было, - глянула вниз.
Груженые рогожными кулями, тянулись по взвозу телеги. Суставы одной желтоспинной змеи, извитой по дороге - подводы длинного обоза. И в каждом хомуте - покорная лошадиная шея в налитых, растянутых жилах. И глаза лошадиные красивы и добры, и от натуги ль, от обиды ль - катятся из глазниц по мордам, заползают в раздутые ноздри круглые стеклянные капли. У оглобель возов маются, пособляют возницы: бьют по лошадиным животам кнутовищами, дубинами, вопят истошно на весь берег. Жилится каждый сустав желтоспинной взвитой по взвозу змеи, глушит змея немолчным воплем: надо обозу подняться в город.
Глянула Анна Тимофевна, подумала:
"Притча".
Надо обозу подняться в город - надо прожить жизнь. Груженые кладью воза - годы. Не поднять такого воза - нельзя: бьет и гонит дубьем, поленьями, кнутовищем нужда. И не отличить одного года от другого: в натуге и в обиде каждый.
- Притча.
Удивилась Анна Тимофевна, что пришла ей на ум притча, никогда не было этого прежде. Складная притча сложилась и такая скучная - не оторваться от покорных лошадиных морд, от извитой по тяжкому взвозу жизни.
И вдруг за плечами комнатный голосок:
- Прогуливаетесь?
Обернулась - кривит ей улыбочку экономка из училища, в глазах у экономки лукавые огоньки перебегают, как светляки в ночи - не поймать их.
- Недаром начальница мне говорит: что это кастеляншу никогда не дозовешься - все нету да нету...
Залепетала Анна Тимофевна невнятно, да перебила экономка, точно того и ждала:
