Маргарита прижала руку к груди, чтобы унять сердцебиение. Почему Саффолк медлит? Видно, боится сообщить нечто страшное.
– Милорд Вильям, – сказала она, – не томите нас, говорите.
– Миледи, моряки устроили шум, стали кричать, что им заплатили мало, что епископ забрал их жалованье себе. Молейнс ответил им сурово, обозвал их дураками. Тогда они крикнули ему: «Ты продал французам Нормандию!»… А потом они набросились на него.
– Проклятье и еще раз проклятье! – воскликнул король. – Неужели они причинили ему вред?
– Они убили его, милорд. Так избили, что епископ в скором времени скончался.
Маргарита взглянула на Генриха и увидела, что тот смертельно бледен. Так происходило всякий раз, когда король слышал о насилии.
– Грязная чернь! – крикнула Маргарита. – Как я ее ненавижу! Тупая, бессмысленная…
– Это свидетельствует о настроениях в народе, – медленно произнес Саффолк.
И он был прав. Его враги усиливались. Причиной тому была потеря герцогства Мэн, сдача французам Руана. Виновниками всех этих бед считали Сомерсета и Молейнса, который уже заплатил за свои ошибки жизнью, однако главным злодеем выставляли Саффолка.
Через несколько дней после убийства епископа герцог оказался в Тауэре.
* * *
Герцогиня Саффолк явилась к коменданту Тауэра и попросила пропустить ее к мужу.
Он сидел один в небольшой камере. Алиса бросилась к нему, крепко обняла.
– Вильям, как это могло произойти? Как они посмели!
– Я – козел отпущения, Алиса.
– Но нужно что-то делать! Это возмутительно! Ведь есть король, королева…
– Они бессильны что-либо изменить.
– Но ты честно служил своей стране.
Саффолк молчал. Он и в самом деле верно служил Англии, однако не забывал и о собственной корысти. Что верно, то верно.
Он опустил голову, закрыл лицо руками.
– Вот и сбылось пророчество. Помните, как много лет назад предсказатель напророчествовал мне, что я спасу свою жизнь лишь в том случае, если сумею уйти от Тауэра. Если же нет – меня ждет гибель.
– Такого рода пророчество годится для всякого человека, – язвительно ответила Алиса. – Выкиньте из головы все эти глупости. Ничего страшного не произойдет. Вам дадут возможность высказаться, и станет ясно, что вы ни в чем не повинны.
– На меня свалят вину за Мэн.
– Но у нас не было другого выхода. Такова была цена мира.
– Мира добиться все равно не удалось, а теперь меня еще обвинят и в потере Нормандии.
– Вас ведь там не было! Войсками командовал Сомерсет.
– Это не имеет значения. Они хотят, чтобы я оказался виновным, и они своего добьются. На меня и так уже навешивают слишком многое.
