– Сколько ему?
– Восемь месяцев, почти девять.
– Как его зовут?
– Боюсь, никак. У Джинни была навязчивая идея, будто ты женишься на ней, как только узнаешь, что она родила тебе сына. Вот она и оставляла за тобой право выбора имени. Я говорил ей, что ты, может, и возьмешь ребенка, но никогда не женишься на ней. – Йен пожал плечами. – Она не обращала на мои слова внимания. Мне бы хотелось время от времени получать известия, как поживает малыш.
– Тебе будут рассказывать. Клянусь.
Йен подвел козу к Мойре и сунул веревку ей в руку.
– Ребенок прекрасно себя чувствует на козьем молоке. Он пьет его со дня рождения. Джинни была не из тех, кто кормит детей сама. – Он вручил ей мешок. – Здесь все, что ему потребуется. Миссис, простите, что взваливаю на вас эти хлопоты, но я не могу позаботиться о ребенке. Клянусь, он хороший малый и не доставит много хлопот. Умоляю, не вините его в том, что у него такая мать.
– Нет, сэр. Я никогда этого не сделаю. Ни один ребенок не должен платить за прегрешения своей матери. – Она взглянула на Тэвига. – Или отца. О нем позаботятся самым лучшим образом.
– Знаю, вы приложите все усилия. Берегите себя. Да пребудет с тобой Господь, малыш, – проговорил Йен, поцеловал ребенка в щеку и исчез в лесу.
– Мойра, – тихо произнес Тэвиг, когда Йен ушел.
Она поморщилась, заставляя себя смотреть на Тэвига, не поддаваясь чувствам. Видя его с ребенком на руках, ребенком Джинни, она с трудом сохраняла самообладание. Ей требовалось некоторое время, чтобы оправиться от шока.
– Я думала, ты считаешь, что нам очень важно уйти от этого места как можно дальше. Значит, ты передумал?
– Нет, это все еще важно. Жители деревни поняли, что их обманули ложными обвинениями и обратили свой гнев на того, кто их обманул. Но не исключено, что они разозлятся, убив свою женщину, и теперь захотят на нас, на чужаках, выместить зло.
– Тогда нам лучше поторопиться. – Мойра взяла мешки, перехватила веревку поудобнее и двинулась в путь, ведя за собой козу.
Сделав несколько шагов, она остановилась, тяжело вздохнула и повернулась к нему. Не говоря ни слова, соорудила из одеяла перевязь, надела ее на себя и положила внутрь ребенка. Удобно устроив малыша у груди, она передала мешки Тэвигу, взяла поводок козы и зашагала по тропе. К ее облегчению, Тэвиг не предпринял попыток заговорить с ней. Она опасалась того, что может наговорить, пока не остыли эмоции. И не прошло ощущение тупика в их отношениях.
