Не знаю, нужно ли мне подробно останавливаться на жизни Клэр Лепаж. Подобные истории часто встречаются на страницах романов известного сорта, а я не гонюсь за подобными дешевыми эффектами. К самой Клэр я отнеслась без всякого предубеждения, не чувствуя к ней ни презрения, ни любопытства. Для меня она была просто продуктом общественного строя, который я изучала в этой великой новой Ниневии. А позднее, узнав ее ближе, я увидела в этой женщине лишь слабую, беспомощную сестру, которой я по мере сил старалась помочь.
В дальнейшем оказалось, что благодаря одной семейной драме я больше осведомлена в некоторых вопросах, чем обыкновенная женщина. Когда мне было двадцать пять лет, мой деверь переехал со своей семьей в наши края, и я очень привязалась к одному из его сыновей. Много времени спустя с этим юношей приключилась беда, и он, скрыв это от всех, застрелился.
Таким образом, мне стало известно многое такое, что обычно держится в тайне от нас, женщин. Имея в виду благо своих собственных сыновей, я принялась изучать скрытые черты мужского характера. У меня развилась странная привычка копаться в самых сокровенных тайниках мужской души и заставлять каждого мужчину обнажать передо мной свою внутреннюю жизнь. Теперь вы понимаете, что, столкнувшись со мной, Клэр Лепаж попала в не совсем обыкновенные руки.
В самом начале я объясняла ее пороки влиянием среды, но вскоре поняла свою ошибку. Не все женщины ее круга падали так низко. Многие из них, как я убедилась потом, делались свободными, независимыми женщинами, а одна или две, которых я знала, оказались вполне интеллигентными и интересными личностями. В большинстве случаев женщины ее уровня, с точки зрения света, удачно выходили замуж и жили так же хорошо, как и те, которые с самого начала страхуют свое жизненное благополучие браком.
Если бы вы встретили Клэр в начале ее «карьеры» и если бы она захотела вам понравиться, вы нашли бы ее очаровательной. Она происходила из хорошей семьи, воспитывалась в монастыре и вообще была много образованнее большинства светских американок. По-английски она говорила так же свободно, как по-французски, была знакома с литературой и могла при случае прикинуться идеалисткой. Она не была лишена некоторой религиозности, умела поговорить о возвышенных вещах и сама глубоко верила в искренность чувств. И прошло бы, без сомнения, немало времени, прежде чем вы сумели бы обнаружить ее слабости.
Вначале я осуждала ван Тьювера, но под конец пришла к убеждению, что большую часть невзгод она навлекла на себя сама, а может быть, виноваты в этом были ее предки, передавшие ей некоторые наследственные черты характера. Она могла говорить самые благородные вещи и поступать, как самая низкая тварь. Я никогда не встречала женщины, в которой уживалось бы столько противоречий. Она жаждала приятных ощущений и ожидала, что жизнь будет постоянно доставлять ей их. Она инстинктивно постигала психологию человека, с которым имела дело, и не останавливалась ни перед чем, лишь бы произвести на него впечатление.
