К тому времени уже разыгралась свирепая метель. Он видел лишь на два метра впереди, не больше. Стараясь забыть о боли, он вытянул шею, пытаясь найти...
Непобедимого. Его взгляд привлекло слабое движение и темно-красное пятно, растекающееся по таящему снегу.
– Нет, – прошептал Артас и вскочил на ноги. Все вокруг потемнело, и он чуть снова не потерял сознание, едва устояв на ногах. Медленно он стал пробираться к перепуганному животному, перетерпевая боль и хлеставший ветер со снегом, изо всех сил пытавшиеся сбить его с ног.
Непобедимый бился на окровавленном снегу, обе его передние ноги были переломаны. Артас чувствовал, как его выворачивает при виде конечностей, не длинных и стройных, а страшно вывернутых. Вскоре то, как Непобедимый безуспешно старался подняться на обезображенные ноги, милостиво застлили снег и горькие слезы, горючим потоком лившиеся по щекам принца.
Он рыдал, бил коня, склонился над переломанными коленями остервенелого зверя, но что он мог сделать? Это ведь не царапина, которую можно просто перевязать и помочь Непобедимому добраться до теплого стойла и горячей похлебки. Артас пытался дотронуться до его головы, чтобы хоть как-то успокоить коня, но Непобедимый словно обезумел от агонии, продолжая кричать.
Помощь. Жрецы или сэр Утер, может, могли бы излечить его...
Сердечная боль оказалась страшней, чем телесная. Епископ ушел вместе с отцом и Утером в Стромгард. В деревне должен был быть священник, но мало того, что Артас не знал, где именно, так еще и при такой буре...
Он отошел от животного, закрыв глаза и уши, плача навзрыд так, что тряслось все тело. Из-за бури ему ни за что не удастся найти целителя прежде, чем Непобедимый умрет от ран или лютого холода. Артас не был уверен даже в том, найдет ли он усадьбу Бальнира, которая была совсем рядом. Весь мир, кроме умирающего коня, стал белым. Конь, который доверял своему хозяину настолько, что прыгнул на ледяной дороге, теперь барахтался в алой дымящейся луже.
Артас знал, что должен был сделать, но он никак не мог решиться.
Он не знал, как долго просидел там, плача, пытаясь не видеть и не слышать своего коня, пока, наконец, Непобедимый не затих. Он лежал на снегу, тяжело дыша, его глаза, полные страдания, бегло метались.
Артас, не чувствуя тела, как-то подошел к животному. Каждый вздох был мукой, но он пересилил эту боль. Это была его ошибка. Его ошибка. Он положил большую голову коня себе на колени, и на счастливый миг ему показалось, что он не на снегу с раненным животным, а в конюшне, в которой кобыла родила Непобедимого. Тогда все только начиналось, и ничто не предвещало такой печальный конец, которого можно было бы
