— Почему же вы здесь?
Я нерешительно пожал плечами:
— Так ведь не выпускают.
— Даа?.. — удивленно протянула дама, небрежно листая бумаги в папке, посвященной моей скромной персоне.
— Вы вообщето понимаете, за что вас арестовали?
Не дожидаясь ответа, дама с интересом углубилась в чтение выдержек из моего уголовного дела. Её коллеги явно скучали. Я с любопытством рассматривал незамысловатую картину с видом Киева, висящую на стене. Одну из тех, какие продают на Андреевском спуске за двадцать долларов.
— Мда…
Председатель комиссии прервала молчание, подняв на меня глаза.
— Вы вообщето здоровы?
— Вообщето да.
— Что значит «вообщето»? Вы себя здоровым считаете или как? Когда у вас последний раз было сотрясение мозга?
Вопросы посыпались с разных сторон. Складывалось впечатление, что врачей больше интересует, как я реагирую на русскую речь, а не то, что именно я отвечаю и отвечаю ли на их вопросы вообще. Их любопытство меня вначале развеселило, но постепенно стало надоедать:
— Ну, я пошел. С вами хорошо, но без вас ещё лучше.
— Куда пошел? — удивилась дама.
— Обратно, в тюрьму. Куда же ещё?
— Так мы ещё не закончили.
Я приподнялся и открыл дверь.
— Подождите. Вот здесь написано, что у вас высшее гуманитарное образование. Вместе с тем, вы долгое время профессионально занимались спортом и даже работали в институте физкультуры старшим преподавателем на кафедре борьбы. Как это вы совмещали тренерскую работу и преподавание философии, да и зачем философу спорт?
— Это имеет хоть какоето отношение к моему уголовному делу или к вашей комиссии?
— Да нет. Просто так. Интересно.
— Чтобы быть гармонично развитым человеком.
Белокурая дама понимающе вздохнула, переглянувшись с коллегами в белом:
— Мда, молодой человек, не мешало бы вас понаблюдать…
Я потопал обратно в зарешеченный холл.
Возвращаясь из дурки в тюрьму, я спросил у соседа по фургону, на чьем лице светилось глубокое внутреннее удовлетворение от общения с айболитами:
— Почему многие стараются подражать Наполеону? Ни разу не слышал, чтобы ктото косил под Байрона или изображал Гарибальди.
Сосед беззаботно расплылся в довольной гримасе:
— Если ты спрашиваешь обо мне, то я сам маленького роста, как тот, что из прошлого века. Биография Наполеона хорошо известна и легко запоминается. Засунул правую руку под рубашку на уровне сердца, повернул шапочку горизонтально — и готово. А Гарибальди попробуй изобрази. Ого! Кто определит, что это именно Гарибальди, а не ктото другой, даже если ты на него будешь похож, как две капли воды? Народто у нас безграмотный, историей интересуется мало, книг практически не читает, а здесь полная ясность — ни с кем не спутают.
