– Нет. И пока не собираюсь.
– Но и встречаться со мной тоже больше не хочешь, – подвел он итог.
Макс был необыкновенно хорош в обтягивающей торс синей футболке и ладно сидящих на бедрах джинсах. И ему очень шло это состояние – «находиться в грусти», так же, как и играть роль рокового красавца, пылкого влюбленного. Он сжился с ролью романтического героя как со второй кожей, и весь спектр чувств, присущий герою этого амплуа, отыгрывал без запинки. Ему можно было бы верить и сочувствовать, если бы не занудная мыслишка, что отношения для Макса подобны театру и каждый раз он выходит на сцену и отыгрывает свою роль блестяще, только публика, состоящая сплошь из настроенных на романы курортниц, каждый раз иная.
– Макс, ты слишком хорош… Слишком хорош для того, чтобы быть настоящим, – глядя ему прямо в глаза, серьезным тоном произнесла Инга.
Макс, не поняв ее, нахмурился:
– Что ты имеешь в виду?
– Именно это и имею в виду, – обезоруживающе улыбнулась она.
Парень в недоумении похлопал ресницами, но после мимолетного сбоя в сценарии спохватился и вернулся к хорошо знакомой роли, рассмеявшись:
– Загадочная женщина! Боже мой, как же ты мне нравишься… – И тут же с нужной долей грусти признался: – А я ведь, знаешь… Влюбился в тебя.
– Макс, давай обойдемся без… подобных слов, – досадливо поморщилась Инга и бросила короткий, но красноречивый взгляд на часики.
Макс ее понял:
– Торопишься?
– Да.
– Я могу тебя подвезти, – кивнул он на мотоцикл, но, увидев, что Инга покачала головой, поправился: – Да, ты же ведь боишься мотоциклов.
– Не в этом дело. Я тебе ничего не обещала, помнишь? Сразу сказала, чтобы ты не рассчитывал на роман со мной.
Инге стало неприятно, что она оправдывается перед ним, и, резко сменив тему, она спросила:
– Это ты носишь мне цветы?
– Какие цветы? – непонимающе наморщил лоб Макс, но через секунду ядовито заметил: – Это, наверное, был другой твой поклонник. Утешает лишь то, что ему, как и мне, ничего не обломится.
Резко переменившись в настроении, раздраженный и мрачный, Макс сел на мотоцикл и завел двигатель. Прежде чем тронуться с места, он тихо, но внятно процедил:
– Наверное, тебя и в самом деле интересуют не мужчины, а бабы.
Он уехал, а Инга осталась с ощущением, будто ей только что плюнули в лицо. От хорошего утреннего настроения не осталось и следа. Она вытащила из сумочки пачку сигарет и закурила. И сейчас ей было все равно, что Лизка потом, учуяв запах сигаретного дыма, недовольно сморщит носик. Ей хочется курить, и она будет курить.
