– Чернов?.. – Инга безразлично – слишком безразлично – пожала плечами. – Нормально, наверно… Я ведь практически его не вижу.
Анна неожиданно метнула на нее насмешливый и недоверчивый взгляд, словно сильно усомнилась в том, что Инга не видится с Черновым. И Инга уже почти всерьез забеспокоилась: такое ощущение, что скоро полгорода окажется в курсе ее отношений с Алексеем. Впрочем, Чернов – слишком известная и яркая фигура в этих краях, а городок – маленький, так что вряд ли полгорода. Эта новость в мгновение ока станет известна всем.
– В общем, бери Лизавету и топай к нам, – уверенно завершила разговор Таисия. – Мы будем на песчаном пляже, это который чуть дальше лодочной станции.
– Ладно, – неуверенно согласилась Инга. – Но не обещаю. Лиза приболела, так что, возможно, она и этот день проведет дома, не на пляже.
– Ну, как знаешь, – развела руками Таисия.
А Анна, уходя, оглянулась и бросила через плечо:
– Увидишь Чернова, передавай ему привет!
После ухода приятельниц Инга первым делом отправилась в местный универмаг, чтобы купить атрибуты для ритуалов: еще слишком остры были воспоминания о вчерашней растерянности и бессилии перед отчаянной просьбой брата о помощи. Оставаться «безоружной» и дальше Инга не желала.
К ее радости, в этот маленький городок цивилизация в виде новомодных бутиков и салонов еще не докатилась и не истребила старые добрые «совковые» универмаги с вызывающим ностальгию отделом «Галантерея». В Москве можно купить практически все, да только таких мелочей, как булавки, пуговицы и шпильки днем с огнем не сыщешь. И словосочетание «галантерейный магазин» уже, наверное, скоро совершенно исчезнет из столичного лексикона, проиграв «бутикам», «маркетам» и «шопам».
Инга купила лишь малую часть того, что ей могло бы понадобиться: нитки, набор иголок, булавки и несколько белых свечей. В посудном отделе она приобрела пару мисок. Возвращаясь домой, Инга сделала крюк и в церковной лавке возле входа на кладбище прикупила пакетик ладана, церковные свечи и икону Пресвятой Богородицы.
Дома Инга прочитала молитвы и заговор на оберег младенца и роженицы. Если бы она находилась в Москве, то смогла бы провести обряд и сделать хорошую защиту и Ларе, и ее сыну, но здесь – на расстоянии – она могла рассчитывать лишь на силу слова.
Даже монотонное расслабляющее нашептывание прибоя не могло успокоить мысли Инги. Словно в броуновском движении, они сталкивались, разлетались, снова сталкивались и никак не хотели выстраиваться в одну упорядоченную линию. С одной стороны, Инга была рада тому, что Лиза, пристроившаяся с ней рядом на огромном пляжном полотенце, занята книжкой и не докучает желанием пообщаться, но с другой – сосредоточенное Лизкино молчание потворствовало мысленной суматохе.
