Родион отшатнулся, как от удара в лицо.
- Я тебя предал?! Я против своих пошел?! - потрясение прошептал он и, резко шагнув к отцу, словно хотел наброситься на него, сказал, как выстрелил: - Это ты!… Это ты против своих пошел!… Ты нас предал!… Деда! Мать!… Своего друга Литовченко!… Всех!… - Родиона трясло, голос его все более набирал высоту, готовый вот-вот сорваться на крик. - Да, я против своих таких, как Дядя!… Я за таких своих, как Гриша Матюхин!… Я за тебя - своего отца и против тебя - пьяницы!
- Что ты сказал?! Такие слова - своему отцу?! - Андрей поднял руку.
- Не тронь сына! - остановил его окрик Марии. - Он правду тебе сказал! - И подтолкнула Родиона к двери. - Иди, сынок, в хату.
Андрей схватил ее за ворот блузы, рванул.
- Это ты воспитала его таким!
Родион вцепился в отца, закричал тонко, с ужасом:
- Не смей бить маму!…
Услышав крик Родиона, Матюхин с разбегу прыгнул на крыльцо, вбежал в дом:
- Андрей, успокойся, не сходи с ума.
- А тебя кто сюда звал?! - закричал Андрей. - У меня семейный разговор. Ты чего лезешь?… Чего ты путаешься не в свои дела, а?
Мария с Родионом вырвались из его рук, бросились на улицу. Андрей махал кулаками, наступал на Матюхина:
- Пошел вон со двора! Чтоб я тебя больше тут не видел!
Григорий, отступая на крыльцо, уговаривал:
- Утихомирься, Андрей. Будь человеком. Ну что ты, право…
На крики прибежала Акулина Кондратьевна, встала перед сыном.
- Ума лишился, пьянчужка несчастный? Ты что вытворяешь?! - хлестнула Андрея по щеке. - Ирод проклятый!… До чего тебя водка довела!… До чего ты докатился! - И разрыдалась.
Андрей посмотрел широко раскрытыми, вдруг протрезвевшими глазами на плачущую мать, на Матюхина, стоявшего посреди двора, и, опустив голову, ушел в свой дом.
Никто не обратил внимания на исчезновение Родиона.
Первой спохватилась Мария. Она постучала в комнату Григория. А тот уже собирал вещи.
- Гриша, что ты делаешь?! Брось, не надо!… Родион исчез… Боюсь я… Натворит он беды. Он, наверное, у Дяди… Гриша, ради бога, бежим туда!
Григорий натянул сапоги и, как был в тельняшке и джинсах, выбежал из старой хаты.
Проклятая, ненавистная халупа! Родион с разбегу, как гранату, бросил в нее кирпичину. В подмороженной тишине подслеповатое окошко звучно брызнуло осколками. По-звериному рявкнул перепуганный Дракон, и на пороге халупы темной глыбой, подсвеченный печным огнем, появился Дядя с топором в руке. Пьяно покачиваясь, он прохрипел:
- Кто здесь?! Дракон, возьми его!
