Почему-то воздух, мигом сделавшийся горячим и пронизывающим, теперь прижимал к земле, словно наказывал за дерзость и гордыню, хотя Чулков хорошо помнил, что никогда не был ни дерзок, ни по-настоящему горд… Он просто любил летать, так, как это позволяли ему крылья.
Он подложил под себя правое крыло, словно заслонялся от этого ветра. И подумал, вернее, спросил себя, а может и всех, кто мог бы понять, что творилось у него в голове – и почему всегда находятся люди, которые все портят?
* * *
Он очнулся в больнице. Жены не было, зато дочь сидела на стульчике, приставленном почти к самой его голове. Чуть дальше, в кресле, сидел сын и дремал. За окном стояла какая-то очень светлая темень. Должно быть, светилась близкая реклама. Вокруг было множество всяких пультов, каких-то приборов и даже настоящих экранов, которые цветными линиями обозначали его, Чулкова, состояние.
Тело почти не болело. Но поразило его не отсутствие боли, а то, что он остался живой.
Дочь встрепенулась. Как-то очень по-хозяйски положила руку на лоб, на грудь. Должно быть привыкла проверять на ощупь – теплый он или уже нет. Попробовала улыбнуться и прошептала:
– А Гейтс-то никаких денег нам не заплатил. – Вздохнула. – Сказал, что условия договора не выполнены.
Глазами Чулков спросил ее, и что теперь?
– Судимся, – ответила дочь, переводя дух. – Может, хоть часть удасться отспорить. Но пока без результата.
– А с крыльями, – оказалось, сын тоже проснулся, – получилось плохо. Тебя же из них вырезали, теперь они ни на что не годны. – Сын вздохнул так, что у Чулкова сжалось сердце. – За них теперь, пусть и побитые, все-равно предлагают семьдесят миллионов.
Дочь внимательно посмотрела на Чулкова.
– Долларов, конечно.
– Нет, – проговорил Чулков и удивился, как ему удалось набрать в легкие столько воздуха, что он сумел заговорить. – Никому не продавать. Нечестно…
И тут же провалился в сон, но теперь уже спокойный. Знал, должно быть, что не умрет. Ему еще рано было умирать. Следовало что-то делать с крыльями. А тут он – главный. И сумеет это доказать, что бы жена с дочерью не говорили.
Ведь не просто же так он научился летать. Кое-что приобрел и для себя. Например, умение доказывать свое решение жене с дочерью.
* * *
Молодой человек в странной, похожей на банную, шапочке поднялся, когда Чулков въехал на своей автоматизированной каталке в кабинет. Он теперь редко поднимал из этого кресла, не то что в те времена, когда надеялся, что сумеет все-таки разработать переломанные кости.
