- Что это ты, сынок, разоспался-то, немцы ж рядом.
Какое-то время я смотрел на нее, ничего не понимая, затем рванулся, чтобы встать, но женщина удержала меня.
- Ты погоди, не спеши. Немцы-то сейчас ушли в деревню, обедают.
- Откуда вы, мамаша? - спросил я и с ужасом подумал, как неосмотрительно поступил. Ведь так же вот и немцы могли наткнуться на меня.
- Я здешняя, из соседней деревни, а ты-то кто будешь?
- Иду из окружения, - ответил я и невольно глянул на узелок, который лежал в корзине с грибами.
- Да ты небось голодный, а я-то... - Женщина быстро развязала платок, достала большой ломоть хлеба, кусочек порыжевшего сала и, пока я торопливо жевал, не спеша рассказывала:
- Председателя нашего расстреляли и семью ею - тоже. Кого из партийцев да комсомольцев поймали - уничтожили. Лютуют, супостаты, ой как лютуют. И мои два сынка, как и ты, на войне. Служили на западной. Может быть, тоже скитаются где или уж сложили свои головушки...
- Что поделать, такая нам судьба выпала, а глядишь, и вернутся твои сыновья, всех-то не побьют.
- Силен больно немец-то. Вчера, почитай, весь день шли фашистские танки и дорогой, и полем, и через деревню. Много их... Говорят, у Ярцева стояли наши, да теперь опять отойдут...
- А далеко ли до Ярцева? - спросил я.
- Да верст тридцать с гаком будет, - ответила женщина и тяжело вздохнула. - Ох, горе, горе... Однако мне пора к молотилке, слышишь, там уж немцы шумят. Хлеб заставляют молотить, а нам есть нечего, колоски в поле собираем. А хлеб увозят, до последнего зернышка.
- Скажи, мать, а партизаны в село не заходят?
- Нет, не слыхала, сынок, не видала. Прощай, доброго тебе пути, сердешный.
- Прощай, мать. Спасибо тебе за хлеб да за доброе слово!
В поле и в самом деле запустили трактор, начала работать молотилка. Человек двадцать женщин подавали в нее снопы, веяли зерно. Немцы присматривали за женщинами, покрикивали на них, иные копошились возле машин. Вечером все ушли. Я осторожно подошел к току, рассмотрел машины. Молотилка наша советская и трактор тоже наш - ХТЗ.
Рядом с трактором стояли бочки с керосином и ведро. С трудом отвернув пробку, налил ведро керосина и вылил его на трактор, второе и третье - на молотилку. Чиркнул спичкой, машины вспыхнули, и долго еще яркое пламя освещало мой путь.
Что же делать дальше, как поступить? Искать своих товарищей, партизан? Или воевать одному?
Повоюешь тут, как же - патронов всего полдиска, мин нет, взрывчатки тоже. Что мог, я уже сделал. Что еще? Стоп! Ведь в задание нашей группы входит и разведка. Необходимо как можно быстрее сообщить командованию, где расположены обнаруженные мною зенитные батареи, аэродром, откуда движется к фронту большая колонна вражеских танков. Итак, решено - немедленно через линию фронта к своим. Подстегиваемый этими мыслями, я принялся было бежать, да где там вскоре выдохся, упал на стерню и долго не мог отдышаться.
