- Куда путь держим? - спрашивает Чеклуев.
- На юг, в старый район, Саша.
- Чего так?
- Получен приказ.
До железной дороги ехали очень быстро - никто из вражеских агентов не успел бы донести своим хозяевам о нашем перемещении. Сытые, застоявшиеся кони легко одолели тридцать пять километров за каких-нибудь три часа. Вот и железнодорожный переезд. Возле него будка. Смирнов и Стенин доложили, что в ней никого нет. Значит, можно переезжать. Только успели проскочить несколько подвод, как со стороны Осиповичей подошел поезд. Вагоны мелькали один за другим, но немцы, видимо, не успели как следует рассмотреть, что за подводы стоят у переезда.
Вечером 29 декабря мы приехали в Старые Тарасовичи. Пантелей пригласил нас в хату, в которой он, очевидно, бывал и раньше. Кроме пожилой женщины, которая, поздоровавшись с нами, сразу же ушла за занавеску у печки, в избе оказалась еще одна - молодая. Она сухо кивнула нам и стала молча собирать на стол. На вид ей было не более 23-25 лет. Чернобровая, черноглазая, с упрямо поджатыми тонкими губами, она, казалось, была не рада гостям. Пантелей же хоть и старался показать себя в этом доме хозяином, но это у него плохо получалось. Мы распрощались и ушли. Договориться о постое я послал Бычкова с Щихалеевым.
Время около десяти часов. Спать бы сейчас, да не спится, что-то тревожит, а что, и сам не пойму. Решил зайти к Шарому. Там были Зализняк, Нина Морозова и Вася Смирнов.
Они уже поужинали, но, похоже, тоже не торопятся укладываться спать.
- Спел бы что-нибудь, Василий, - прошу Зализняка.
Вижу, попал под настроение. Василий подумал немного и затянул: "Стоит гора высокая, а пид горою гай..." Остальные подхватили: "Зеленый гай, густененький, тай вправди зимний рай..."
Ушел я к себе растроганный, полный благодарности за то неизъяснимое удовольствие, которое доставил мне Василий Зализняк своими песнями. Вышел на крыльцо - под ногами скрипит снег, на небе высыпали звезды. Тихо. Только кое-где изредка всхрапывают кони. Парами ходят часовые. Начальником караула сегодня назначен Шихалеев. Ему приказано с рассветом выслать по дорогам конные дозоры, передать всем: лошадей запрячь, оседлать, быть в полной боевой готовности.
Ночь прошла спокойно. Только изредка со стороны Варшавского шоссе доносились одинокие выстрелы и короткие пулеметные очереди - видно, постреливали в гарнизонах, так, на всякий случай...
Утром мы с Максимуком и Шарым съездили на новую базу. Максимук показал нам погреб с картошкой и овощами и несколько землянок. В нетопленых землянках со стен и потолка свисал гирляндами иней. Надо протопить землянки как следует, тогда можно перебираться и на жительство. Сказано - сделано. В течение дня наши "зимние квартиры" оттаяли, стены и потолки подсохли, и мы, переночевав еще одну ночь в деревне, справили новоселье.
