Оксана откинулась на спинку кресла и, тяжело вздохнув, подняла глаза к белоснежному потолку.
– Так я уже все рассказала. Она упала в реку с обрыва высотой метров… пятьдесят, наверное, хотя я не очень ориентируюсь в расстояниях.
– Скажите, а река глубокая?
– Нет. Когда я Алёну вытаскивала, вода мне была чуть выше пояса.
Анна Даниловна молчала, изучая Оксану каким-то странным взглядом. Та слегка забеспокоилась:
– Вы так на меня смотрите, будто подозреваете, что я вру!
– Подозреваю, – кивнула Анна Даниловна. – То, о чем вы говорите, невозможно.
– Почему? – У Оксаны внутри все похолодело.
– Потому что глубина реки слишком мала, чтобы смягчить удар от падения с такой высоты. Если она упала плашмя, то даже от удара об воду отбила бы себе все внутренности, а если вошла в воду вертикально, то неизбежно переломала бы себе ноги и позвоночник от удара о дно. Ну, и летальный исход в данном случае был бы гарантирован.
– А что, – пролепетала Оксана, – разве она ничего не сломала и не отбила?
– Ничего. Если она и упала, то с высоты не более пяти метров.
– Да вы что! Какие пять метров? – Оксана еще раз представила себе головокружительную высоту утеса. – Пятьдесят, не меньше.
Анна Даниловна облокотилась на стол и терпеливо попросила:
– Пожалуйста, скажите правду, от этого зависит тактика лечения.
– Но я говорю правду! – Из глаз Оксаны брызнули слезы. – Я сама ничего не понимаю!
– Ну хорошо, только не волнуйтесь! – Анна Даниловна встала и налила Оксане воды из хрустального графина. – Будем считать, что она как-то очень удачно сгруппировалась.
Выпив воды и немного успокоившись, Оксана спросила:
– Но почему тогда она не может шевелиться? Мы думали, что у нее перелом позвоночника.
– Нет. У нее тяжелый паралич. Не скрою, мы все в полном недоумении. – Анна Даниловна печально развела руками. – Если бы у нее был хоть один перелом или хотя бы гематома, то мы обязаны были бы сообщить об этом случае в милицию. А так… инсульт и инфаркт одновременно. Но в чем причина?…
– И что теперь? – прошептала Оксана. – Она выживет?
– Ну, раз до сих пор жива, что само по себе уже чудо, то жить будет, но…
– Что? – Губы Оксаны опять задрожали.
– Вернуть ее к полноценной жизни сможет тоже только чудо. Паралич очень тяжелый. Сердце мы ей, конечно, подлечим, но полностью вернуть подвижность вряд ли сумеем.
– Скажите, – в голосе Оксаны появилась надежда, – а может быть, в какой-нибудь другой клинике сумеют?
Анна Даниловна пожала плечами:
