- Не нужно, Гюлечка... Не хочу! - Он бессильно растянулся на кровати. Но тотчас приподнялся, опершись о локоть. - Но вы, Гюля, ступайте... Спускайтесь в убежище... Прошу вас...
- Если ты не встанешь, я никуда не двинусь, - отрезала Гюльназ и присела на край кровати.
Палаты постепенно опустели, когда ушли последние санитарки, уносившие тяжелораненых, Гюльназ прямо посмотрела в глаза Виталия, все еще полные грусти.
- Ну теперь расскажи мне, когда и где это случилось?
Виталий молчал, будто не слыша ее.
- Разве я тебе не сестра, Витя... Расскажи...
Глаза Виталия полыхнули странным гневом.
- Не говорите так, Гюля... Прошу вас... Я не хочу, чтобы вы были моей сестрой... Я больше не хочу быть ничьим братом.
- Что с вами, Виталий, дорогой...
В его глазах блеснули слезы.
- Нет, хватит! Я больше не могу этого вынести.
Гюльназ охватил страх. Потрясенная до глубины души, она крепко сжала руку Виталия, но слов не находила.
- Ты не знаешь, Гюля, какой это ужас, ты не знаешь, Гюля... Фашисты надругались над моей сестрой Олей... Дикари, варвары! А потом их всех расстреляли... А я... Вот видите, еще живу...
Он облизал пересохшие губы, умолк, Гюльназ больше ни о чем не спрашивала. И без того все было ясно. В день начала войны Виталий, как видно, не сумел встретиться с родителями, а потом...
Думая о несчастье, постигшем этого парня, неподвижно лежащего перед нею, Гюльназ забыла о всех своих горестях.
13
На следующий день, в определенный час появившись в госпитале, она прежде всего подумала: "Как там Виталий?" И пошла к нему.
- Доброе утро, Виталий! - Она присела на свое обычное место и заметила в его голубых глазах печальную улыбку. Она не предвещала ничего утешительного.
- Доброе утро. - Голос Виталия, как ни странно, был спокоен.
- Как ты спал?
- Да разве это сон?
- У тебя ночью болела рана? - Дрожащей рукой она провела по его мягким волосам. Устремив на нее сверкающие глаза, Виталий хотел что-то сказать, но так и не решился. Гюльназ вынула из нагрудного кармана халата термометр, чтобы измерить ему температуру, встряхнула его.
- Дай! - сказал Виталий.
- Нет, я сама поставлю... - Она, расстегнув ему ворот, сунула термометр под мышку, другой рукой прикоснулась к его лбу. - У тебя нет температуры, Виталий. Почему же ты не спишь?
Лицо его сделалось жалостливым. И сердце ее дрогнуло, сама не зная почему, она наклонилась и поцеловала его в щеку.
- Вот этой ночью ты будешь обязательно спать!
