Квартира, названная Даниловым "любовным объектом", в последние дни будто и вправду сделалась объектом внимания фашистов. И поэтому советское командование как бы вынуждено было принять контрмеры: на крыше гигантского дома, где размещалась эта квартира, был установлен наблюдательный пункт, а во дворе расположился командный пункт зенитчиков. Сюда стекалась информация со всех концов города о вражеских самолетах. Гюльназ, приходя к Искендеру, часто прислушивалась к доносящимся в окно шагам артиллеристов, толпящихся во дворе, и чувствовала, как в сердце ее загорался хоть и слабый, но огонек надежды. По ночам при звуках четких команд зенитчиков ей казалось, что они прицеливаются именно в тот фашистский самолет, который пикирует на их дом. Искендер ночевал дома в очень редких случаях. Поэтому иногда Гюльназ оставалась в его квартире на ночь. По утрам порой она сталкивалась с солдатами, служившими на командном пункте. Теперь они, хоть и не были знакомы, невольно здоровались. Однажды даже офицер, судя по отличительным знакам на шинели - старший лейтенант, остановился и поздоровался с нею. Офицер этот явно хотел ей что-то сказать.
- Извините, пожалуйста, я вас очень часто вижу, но имени вашего не знаю...
- Меня зовут Гюльназ, - улыбнулась девушка. - А по-русски - Гюля Мардановна.
- Старший лейтенант Соколов Матвей Иванович! - поднес он ладонь к виску. - А для вас - просто Матвей. - И ласково пожал протянутую в перчатке руку.
- Я очень рада, товарищ старший лейтенант.
- Можно еще вопрос?
- Пожалуйста.
- Отчего вы так красивы, просто очаровательны?
Гюльназ промолчала, серьезно глядя на молодого офицера. А тот, казалось, этой милой шуткой не только хотел сделать приятное девушке, но и будто сообщить, что просто выполнил свой воинский долг.
- Ваши черные глаза горят словно звезды. Если бы вы позволили, я бы читал книгу при свете этих глаз.
Прислушиваясь не к его словам, а к той глубокой искренности, с которой они произносились, девушка подумала, что Соколов вовсе не шутит и не собирается к ней приставать, он просто пытается голосом, полным восхищения, разорвать смертельную тишину, что повисла над городом. Что же ему ответить? Что произнести, чтобы не обидеть.
- Я вас обидел? - Соколов сам постарался избавить ее от мучительных раздумий. - Извините, Гюля Мардановна, я действительно, чтобы видеть вас каждый день, составил себе особый рабочий график: утро, вечер. Но вы часто этот график нарушаете. А иногда и вовсе дома не ночуете.
