Но почему тогда ни Толстяк Насиб, ни этот величавый старик не поднялись к ней в вагон?
Поезд набирал скорость.
Страх сковал сердце. И Гюльназ неотрывно смотрела в окно до тех пор, пока не пропали последние огоньки перрона. Только теперь в равномерно усиливающемся свете она разглядела попутчиков. И тут же рука ее снова легла на дверную ручку. Шаг сделан. Обратного пути нет. Где-то в точке пересечения мыслей погасло последнее воображаемое препятствие: задыхающийся призрак Толстяка Насиба и тот величавый старик, который, как она предполагала, явился, чтобы пожелать ей счастливого пути. Не ведающий этих волнений поезд "Москва - Ленинград" точно по расписанию, не дожидаясь опаздывающих, не реагирующий на просьбы и мольбы спешащих, отправился в путь.
Гюльназ ехала в Ленинград...
Стук мерно вращающихся стальных колес под ногами постепенно нарастал, все быстрее мелькали огни за окном. А она, не ощущая боли в повернутой в одну сторону шее, вместо сотен и сотен мелькающих светящихся точек ощущала иной свет, именуемый встречей с Искендером. Предстоящая радость этой встречи затмила все огни, выстроившиеся вдоль дороги.
Ее место было на нижней полке купе. Справа от нее сидела женщина средних лет, на коленях она держала корзину, полную фруктов, что-то перебирала в этой корзине и, казалось, разговаривала сама с собой. Гюльназ, не взглянув на нее, не поворачивая головы, почему-то вдруг догадалась, что женщина эта обращается к собеседнику, сидящему напротив, рыжеволосому полному мужчине, который глядел в окно и то и дело вытирал полную шею носовым платком. Он время от времени спокойно и односложно что-то отвечал, продолжая всматриваться в темноту. Рядом с рыжеволосым, полным мужчиной, задумчиво откинув седую голову на спинку сиденья, сидел длинный, худой старик. Гюльназ расположилась как раз напротив, но она не поднимала головы и не смотрела на него. Она разглядела старика, когда он давеча, осторожно приоткрыв дверь, спросил: "Можно?" И в его больших зеленых глазах застыла улыбка. В тот момент она почему-то подумала: интересно, Искендер в старости будет таким же? И руки его повиснут словно сломленные ветки чинары?
Женщина умолкла. Сидевший напротив рыжеволосый мужчина сложил платок и положил его в карман. Белоголовый старик, упершись длинными руками в сиденье, устроился поудобнее.
- Женя, вот оно, это лекарство... Наконец нашлось! - радостно возвестила женщина.
Гюльназ уже пришла к выводу: несомненно супруги. Об этом свидетельствовали равнодушный, безразличный взгляд, неохотные ответы мужчины. Но почему-то это его пренебрежение вовсе не раздражало женщину. Видимо, уже вошло в привычку. А возможно, она и сама понимала, сколь неуместны ее бесчисленные вопросы. Как знать, а вдруг эта женщина из тех, кто стремятся всегда и везде быть в центре внимания мужа, и получают от этого удовлетворение? А Искендер? "Интересно, он тоже сделается таким равнодушным и безразличным ко мне? А я сама, болтливой и противной, как эта женщина. Что тогда с нами будет?"
