– Что ж вы сейчас-то плачете? Плакать надо было тогда, когда он умер.
– Плохие люди не умирают... – философски заметила Ольга Петровна.
– Это в больнице перепутали, – заливалась слезами Шура. – Умер однофамилец, а сообщили нам. А он вышел сейчас на работу, а в вестибюле увидел свой портрет в траурной рамке!
Статистики захохотали, и лишь Ольга Петровна грустно улыбнулась.
– Вам-то смешно! А мне что делать? – жаловалась Шура. – Цветы уже куплены, оркестр заказан.
– Оркестр пусть поиграет в обеденный перерыв, – предложил Новосельцев, – что-нибудь веселенькое, а цветы раздайте женщинам!
– Как же я их раздам, – печально ответила Шура, – когда из них венки сплетены, с лентами. А на лентах написано: «Незабвенному Бубликову от родного коллектива».
– Плохо ваше дело, Шура! – грустно улыбаясь, посочувствовала Ольга Петровна.
– Куда девать венки? Хоть сама помирай, но... – Шура вздохнула, – надпись не подойдет, фамилия другая...
И Шура понесла свое горе к другим сотрудникам, но по дороге она опять столкнулась с бывшим мертвецом. Проявив неслыханную прыть, месткомовка куда-то мгновенно испарилась. А Бубликов сел на свое рабочее место.
В кабинете Калугина нажала на кнопку селектора и попросила секретаршу:
– Вера, вызовите Новосельцева! Пусть захватит отчет.
Верочка набрала по телефону номер Анатолия Ефремовича.
Лампочка телефона на столе Новосельцева замигала. Новосельцев снял трубку.
– Новосельцев, – сказала Верочка в трубку, – зайдите к Людмиле Прокофьевне и захватите отчет.
И вот уже Новосельцев замаячил в дверях директорского кабинета.
– Вы меня вызывали, Людмила Прокофьевна?
– Вы принесли отчет?
– Да, вот он, пожалуйста! – И Новосельцев протянул Калугиной папку.
– Видите... когда захотите, вы умеете работать! – просмотрев отчет, сказала Калугина.
– А я вообще люблю свою работу. Современная жизнь без статистики невозможна.
– Вы знаете, Анатолий Ефремович, – продолжала листать отчет Людмила Прокофьевна, – сегодня я пришла и увидела этот букет. Кто бы это мог принести?
Новосельцев смутился и старался не глядеть на Калугину.
– Понятия не имею!
– И я понятия не имею! – с вызовом произнесла Людмила Прокофьевна.
Калугина явно ждала, чтобы Новосельцев признался в том, что букет принес он.
Анатолий Ефремович принялся выкручиваться:
– Я догадался, это Шура!
– Какая Шура? – изумилась Калугина.
– Из месткома. Понимаете, Бубликов, оказывается, жив. А венки Шура уже купила. Девать их некуда. Вот она раздирает их на букеты и раздает женщинам. – И Новосельцев добавил для убедительности: – Я ей сам это посоветовал!
