— Как насчет дополнительных станин для ракет? — Капитан в который раз пыталась пробиться сквозь холодную официальность.
— Ничего, мэм, — МакКеон набил краткую памятку себе в блокнот. — Я снова справлюсь у снабженцев.
— Спасибо. — Хонор удалось не вздохнуть. Вместо этого она обратилась к Доминике Сантос. — Доложите о доработке гравикопья, коммандер. — Ровный, спокойный голос скрывал подступающее отчаяние.
— Думаю, к концу вахты заменим конвергенционные контуры и подготовимся к проверке в реальном времени, мэм. — Сантос включила собственный блокнот и принялась изучать экран, не поднимая глаз на командира. — После нам надо…
Алистер МакКеон пытался слушать отчет Сантос, но на самом деле внимание его занимало совсем другое.
Он смотрел на профиль Хонор, и тяжелая, неотступная обида жгла его душу, словно кислотой. Капитан держалась как всегда спокойно и собранно, говорила и слушала вежливо, от чего его злость на нее только усиливалась. Лейтенант-коммандер сам имел тактическое образование. Он доподлинно знал, насколько невыполнимое задание получила Харрингтон, но все же не мог избавиться от мучительной мысли, что управился бы с ним лучше своего командира. И уж во всяком случае не хуже. Старпом почувствовал, как начинает виновато краснеть.
Черт, да что же с ним такое?! Он вроде бы профессиональный флотский офицер, а не какой-нибудь завистливый школьник! Его работа — поддерживать капитана, проводить ее идеи в жизнь, а не злорадствовать, когда они не срабатывают. Чувство стыда за неспособность перешагнуть через собственные эмоции только усиливало их.
Сантос закончила доклад, и Харрингтон с неизменной вежливостью обратилась к лейтенанту Веницелосу. По традиции возглавлять мероприятие должна была вовсе не она, а старший помощник. Именно ему следовало поднимать вопросы, обращать на них внимание капитана и незаметно укреплять ее авторитет. А он избегал этой обязанности и в глубине души понимал, что все глубже загоняет себя в угол. Привычка не позволяла ему вновь возложить на себя ведение собрания, а поскольку Харрингтон убедилась в бесполезности старпома, она вряд ли даст ему шанс доказать обратное.
Алистер МакКеон знал, чем кончаются такие вещи. Одному из них придется уйти, и это будет не капитан, признался он себе с убийственной честностью.
Старпом снова окинул взглядом центральный пост и ощутил приступ паники. Он мог потерять все. Он знал, что ему не суждено командовать «Бесстрашным», но собственными действиями — или бездействием — едва не лишил себя даже нынешнего положения. Однако впервые за всю карьеру чувства долга оказалось недостаточно. Несмотря на все старания, МакКеону не удавалось преодолеть обиду и вытекающую из нее неприязнь.
